Нить. Олег Механик
Читать онлайн книгу.
долбая, весельчака, любителя выпивки, травки, девчонок; непростительно часто для прожигателя жизни. Эти думы посещали его в периоды абстиненции, паузы между весельями, томительные минуты ленивого ничего не делания.
Глеб думал о смерти, как о каре за все его прегрешения. Он ее боялся, но, больше всего, он боялся боли и того, что будет после. Больше всего он страшился серой пустоты, забвения, невозможности существовать, думать, хотеть, желать, испытывать удовольствие.
Рай и ад казались сказкой, но, если бы был выбор, (а Глебу, разумеется, пришлось бы выбирать между пустотой и адом), он бы выбрал второе.
Даже варясь в кипящей смоле, можно надеяться на то, что можно что-то изменить, а если даже нет, по крайней мере, можно привыкнуть.
Старуха обманула его ожидания. Она явилась подло без предупреждения и в самый неподходящий момент. Разве можно умереть, когда веселье только набирает обороты; когда ты, чувствуешь, как по твоим жилам плавно растекается блаженная нега; когда твое тело, вдавленное инерцией в спинку кожаного сидения, перемещается со скоростью двести километров в час. Разве можно умереть, когда ты в таком прекрасном настроении, в предвкушении, что тебя ждет танцпол, барная стойка, извивающиеся в свете стробоскопов женские фигурки; разве можно умереть в такой прекрасной компании?
Сжимающий в зубах сигарету, красавчик Вано, довольно улыбаясь, вцепился в баранку и, словно фишки, объезжает летящие по магистрали машины; за спиной на заднем сидении что-то бубнит по телефону Вован; динамики рвет Король и Шут.
«Разбежавшись прыгну со скалы-ы-ы…»
Глеб орет вместе с Горшеневым, не слыша своего срывающегося голоса:
«Вот я был и во-от меня не ста-ала-а…»
В окне трассирующими пулями пролетают обгоняемые машины; от басов сабвуфера подпрыгивают кадыки и внутренности; навстречу несется черное жерло тоннеля.
«И когда об э-этом вдруг узна-аешь ты-ы…»
Ну разве можно умереть на самом пике эмоций, на самом пике жизни, на самом пике песни, не допев финального аккорда.
«Тогда пойме-шь кого ты…»
Все случилось вопреки его представлениям. Никакого предчувствия, никаких предупреждений и знаков свыше, никакой боли и даже криков, просто оборванная песня. Единственное, что мелькнуло в глазах, помимо летящего в лицо оранжевого бака бензовоза, два скрещенных пальца. Худые желтые, синюшные словно куриные лапки, с отросшими загибающимися когтями. Старушечьи пальцы, производящие щелчок.
«Тогда поймешь кого ты…»
Щелк!
Тихо, темно пусто, будто выключили телевизор, где шла новогодняя программа. Концерт окончен!
2
Проходит мгновение, и телевизор снова включается. В глаза бьет яркий свет, тело производит странные поступательные движения. Ну да, оно качается – его раскачивают порывы ветра. И вообще оно, (тело), до странного легкое, такое легкое, что воздушные потоки вот-вот утащат его прочь. Спасает что-то за что он крепко держится. Опустив голову вниз, Глеб видит толстый провод, но больше его удивляет не странная локация в тридцати метрах над землей, а то, что удерживает его на этом проводе.
Огромные когтистые лапы крепко обхватывающие черную оплетку прикреплены к овальному укутанному в смолянисто-черные перья, тельцу. Прилепленные по бокам тельца крылья, чуть расходятся в стороны. При каждом порыве ветра они щетинят перья, будто выпускающий подкрылки самолет.
«Все ясно, я ворона! – подумал Глеб. – Кстати, почему именно ворона?!» – он ухмыльнулся, должно быть в клюв и начал вертеть, должно быть похожей на крючок, черной головкой.
Справа и слева от него, стройной шеренгой сидело еще с десяток новых сородичей. Они галдели, издавали противные булькающие звуки и в унисон качались на ветру. Эти звуки не походили на обычное карканье. Ну да, теперь же он слышал их вблизи и вообще, это теперь его новый язык. Кстати, окрас тоже не был таким однозначным, каким он привык его видеть на расстоянии. Перья были не только черными, но и грязно палевыми и серебристо-седыми и местами, даже почти белыми.
Картинка была слишком реалистична для простого сна. Дело даже не в яркости и не в остроте ощущений.
Бывают такие сны, когда твои ощущения намного ярче, чем наяву. Бывают сны, когда ты вдруг осознаешь, что спишь и мучительными усилиями пытаешься выцарапать себя из вязкого наваждения. Случаются сны, когда знаешь, что спишь и все же хочешь продлить сон, подольше не просыпаться. Такие редкие сновидения похожи на какой-то райский полет, будто твоя душа на какие-то несколько минут отделилась от тела и выпорхнула в окно. Там на воле, эта душа творит все что ей заблагорассудится: летает над городом, просачивается через стены и стекла, и даже может заниматься любовью с самым вожделенным партнером. Но бывает и наоборот. Бывает так, что реальность становится похожей на сон, грань между абсурдом и действительностью стирается, и ты на секунду ловишь себя на мысли: «а не сплю ли я?». Но замешательство длится лишь мгновение, после чего ты осознаешь, что загружен не в матрицу, а в прекрасную, но, чаще всего, в кошмарную реальность.
С