Дождуся здесь; мне не жестка

      Земля кургана. Ветер дует,

      Серебряный ковыль волнует

      И быстро гонит облака.

      Кругом всё дико и бесплодно.

      Издохший конь передо мной

      Лежит, и коршуны свободно

      Добычу делят меж собой.

      Уж хладные белеют кости,

      И скоро пир кровавый свой

      Незваные оставят гости.

      Так точно и в душе моей:

      Всё пусто, лишь одно мученье

      Грызет ее с давнишних дней

      И гонит прочь отдохновенье;

      Но никогда не устает

      Его отчаянная злоба,

      И в темной, темной келье гроба

      Оно вовеки не уснет.

      Всё умирает, всё проходит.

      Гляжу, за веком век уводит

      Толпы народов и миров

      И с ними вместе исчезает.

      Но дух мой гибели не знает;

      Живу один средь мертвецов,

      Законом общим позабытый,

      С своими чувствами в борьбе,

      С душой, страданьями облитой,

      Не зная равного себе.

      Полуземной, полунебесный,

      Гонимый участью чудесной,

      Я всё мгновенное люблю,

      Утрата мучит грудь мою.

      И я бессмертен, и за что же!

      Чем, чем возможно заслужить

      Такую пытку? Боже, боже!

      Хотя бы мог я не любить!

      Она придет сюда, я обниму

      Красавицу и грудь к груди прижму,

      У сердца сердце будет горячей;

      Уста к устам чем ближе, тем сильней

      Немая речь любви. Я расскажу

      Ей всё и мир и вечность покажу;

      Она слезу уронит надо мной,

      Смягчит творца молитвой молодой,

      Поймет меня, поймет мои мечты

      И скажет: как велик, как жалок ты.

      Сей речи звук мне будет жизни звук,

      И этот час последний долгих мук.

      Клянусь воспоминание об нем

      Глубоко в сердце схоронить моем,

      Хотя бы на меня восстал весь ад.

      Тот угол, где я спрячу этот клад,

      Не осквернит ни ропот, ни упрек,

      Ни месть, ни зависть; пусть свирепый рок

      Сбирает тучи, пусть моя звезда

      В тумане вечном тонет навсегда,

      Я не боюсь; есть сердце у меня

      Надменное и полное огня,

      Есть в нем любви ее святой залог,

      Последнего ж не отнимает бог.

      Но слышен звук шагов, она, она.

      Но для чего печальна и бледна?

      Венок пестреет над ее челом,

      Играет солнце медленным лучом

      На белых персях, на ее кудрях —

      Идет. Ужель меня тревожит страх?