Но прежде нужно вам, читатель,

      Героев показать портрет:

      Монго – повеса и корнет,

      Актрис коварных обожатель,

      Был молод сердцем и душой,

      Беспечно женским ласкам верил

      И на аршин предлинный свой

      Людскую честь и совесть мерил.

      Породы английской он был —

      Флегматик с бурыми усами,

      Собак и портер он любил,

      Не занимался он чинами,

      Ходил немытый целый день,

      Носил фуражку на-бекрень;

      Имел он гадкую посадку:

      Неловко гнулся наперед

      И не тянул ноги он в пятку,

      Как должен каждый патриот.

      Но если, милый, вы езжали

      Смотреть российский наш балет,

      То верно в креслах замечали

      Его внимательный лорнет.

      Одна из дев ему сначала

      Дней девять сряду отвечала,

      В десятый день он был забыт, —

      С толпою смешан волокит.

      Все жесты, вздохи, объясненья

      Не помогали ничего...

      И зародился пламень мщенья

      В душе озлобленной его.

      Маёшка был таких же правил:

      Он лень в закон себе поставил,

      Домой с дежурства уезжал,

      Хотя и дома был без дела;

      Порою рассуждал он смело,

      Но чаще он не рассуждал.

      Разгульной жизни отпечаток

      Иные замечали в нем;

      Печалей будущих задаток

      Хранил он в сердце молодом;

      Его покоя не смущало, —

      Что не касалось до него;

      Насмешек гибельное жало

      Броню железную встречало

      Над самолюбием его.

      Слова он весил осторожно

      И опрометчив был в делах;

      Порою: трезвый – врал безбожно,

      И молчалив был – на пирах.

      Характер вовсе бесполезный

      И для друзей и для врагов...

      Увы! читатель мой любезный,

      Что делать мне – он был таков!

      Теперь он следует за другом

      На подвиг славный, роковой,

      Терзаем пьяницы недугом, —

      Изгагой мучим огневой.

      Приюты неги и прохлады

      Вдоль по дороге в Петергоф,

      Мелькают в ряд из-за ограды

      Разнообразные фасады

      И кровли мирные домов,

      В тени таинственных садов.

      Там есть трактир... и он от века

      Зовется Красным Кабачком,

      И там – для блага человека

      Построен сумасшедших дом,

      И там приют себе смиренный

      Танцорка юная нашла.

      Краса и честь балетной сцены,

      На содержании была:

      N. N., помещик из Казани,

      Богатый волжский старожил,

      Без волокитства, без признаний

      Ее невинности лишил.

      – Мой друг! ему я говорил:

      Ты не в свои садишься сани,

      Танцоркой вздумал управлять!

      Ну где тебе <...>

      Но обратимся поскорее