Бутылочная почта. Михаил Иванов
Читать онлайн книгу.
атов и чувствовать, как расцветает сама душа! Да, именно такое начало должно быть у всего нового, будь то день или целый год!
Даша щурилась на запутавшееся в проводах питерское небо и улыбалась. Ей нравилось проглянувшее, наконец, из февральских вьюг основательно позабытое солнце, нравился ветер, смягчивший свой колючий зимний нрав, нравились подобревшие, будто оттаявшие, лица прохожих (люди, разомлев от льющегося на землю тепла, на ходу ослабляли мёртвую хватку шарфов, – то ли ещё будет!). Даше нравился этот день, и ей самой хотелось нравиться – неважно кому: солнцу, ветру, прохожим – всем! Ну разве не Новый год?! И пусть до цветов ещё далеко, но кто запретит расцвести самой – заморозки нипочём! – приблизив, насколько возможно, самую желанную для всех без исключения пору! О, весна!
Горели на солнце купола Никольского Морского собора, сквозь тенёта проводов рвался в лазурь золотой шпиль колокольни. Даше и самой сейчас хотелось вот так, как этот шпиль – прямо в небо! Четыре острова, семь мостов – Семимостье, магическое место. Съездив с утра по делам, на обратном пути Даша специально сделала небольшой крюк, чтобы зайти на Пикалов мост – постоять, насладиться видом, загадать желание… Она вдруг охнула: а ведь уже пожелала! Только вот чего именно? А вдруг сбудется, а она и не поймёт? Даша рассмеялась. Ну, главное, что сбудется! Она вернулась к перекрёстку, села на трамвай и дальше ехала без остановок. Ехала и улыбалась.
С некоторым сожалением оставляя за дверями весну, Даша вошла в сумрачное после яркого солнца парадное. Проскочила было мимо почтовых ящиков, но спохватилась: уже недели две не проверяла почту. Хотя что там могли прислать, кроме квитанции за коммуналку да соревнующихся в навязчивости пёстрых, как кукушкины дети, рекламных листков?
Всё вышло именно так, как Даша уже знала наперёд (да никогда ведь не было иначе!), и цветные фантики рекламы полетели из почтового ящика в поставленную рядом специально для подобного хлама картонную коробку.
Совсем не похожий на прочую макулатуру бесцветный треугольник выскользнул из общей стаи, сделал отчаянный кульбит и ткнулся в Дашину ногу, избежав участи быть похороненным в братской могиле. Досадливо охнув, Даша подобрала беглеца. Им оказался сложенный в форме треугольника лист бумаги без каких-либо изображений и надписей. «Рекламный трюк», – подумала Даша, а руки уже сами раскрывали своеобразное почтовое оригами.
Вопреки ожиданиям, внутри она нашла не завлекающий цветастым глянцем спам, а довольно большой обрывок старой газеты. Сморщив брезгливо носик, Даша растянула его пальцами за углы и повертела перед собой, осматривая: между печатными строками виднелись рукописные, выполненные карандашом. Почерк, кажется, незнакомый… Хотя, какой разговор может быть о почерке в эпоху цифровых технологий? Даша смяла было дурацкую находку в комок, собираясь отправить к таким же дурацким её собратьям… однако любопытство взяло верх, и она, укоряя себя в этом любопытстве и в то же время с какой-то болезненной страстью отдаваясь ему, расправила обратно. Поймав заглянувший в мутное окошко солнечный луч, Даша попыталась разобрать с трудом уместившиеся в промежутках печатных строк слова…
Здравствуй,
Долгое время я не решался взяться за перо: вдруг моё послание доставят в неудобный момент, и тем оно вызовет только раздражение. Но всё же решился: вряд ли столь редкими напоминаниями о себе я буду чересчур докучать. И… если ты всё-таки читаешь, значит у тебя есть немного свободного времени. В конце концов, можно и не читать, если не хочется.
К тому же маловероятно, что дойдёт хотя бы одно из писем: в данных обстоятельствах самая быстрая почта – морская, но водные пути оттуда, где я сейчас, весьма ненадёжны. Впрочем, дойдёт, не дойдёт – не столь уж важно: так или иначе, у меня будет какая-то иллюзия общения. Но иногда нестерпимо хочется услышать твой голос…
Так вот, к вопросу о том, куда я пропал. Понимая, что не смогу вернуть прошлое, которое так бы хотел изменить, я задумал изменить своё будущее. Это шаг, на который я никогда бы не решился при других обстоятельствах. Мне удалось в последний момент найти место на судне, отправлявшемся так далеко, что пространство и время как минимум скорректировали бы угол и перспективу моего восприятия ситуации, а может, и вообще всей жизни.
Как давно это было… Корабль должен был отчалить с рассветом, и я спешил передать на бумаге всё, чего не удалось сказать тебе лично. Однако и этого не успевал: посыльный, которого я нанял доставить тебе конверт, торопил меня, чтобы вернуться домой до наступления ночи (бедняга совсем извёлся!). В итоге, не успев объяснить многое из того, что хотел, я вынужден был оборвать письмо на середине.
По правде говоря, у меня почти не имелось сомнений, что оно могло стать последним: я ума не мог приложить, какими оказиями передавать почту из тех краёв, через которые проложен был курс корабля. Однако не оставлял надежды черкнуть хоть строчку… хотя и не знал зачем… Просто чтобы закончить незавершённое?
И