Всё образумится. Наталья Онищенко
Читать онлайн книгу.
ятирублёвой монетки – и сквозь маленькое окошко виднелась заснеженная улица с метровыми сугробами, с застрявшими машинами, что беспомощно махали дворниками, с идущими в муравьиных цепочках людьми. А снег всё шёл и шёл, нескончаемым потоком хлопьев летел с молочного неба.
– Не спи, – сказала мама, легонько толкнув Алёну в плечо. – Нам лишь шесть остановок проехать.
Алёна фыркнула:
– С такой погодой шесть остановок могут затянуться на час. Или на всю жизнь.
Мама состроила кислую рожу и высунула язык. Ей было уже за пятьдесят, но она до сих пор дразнилась как детсадовцы.
С недовольным урчанием мотора автобус медленно плыл по улице, едва двигаясь в рыхлом снегу. На повороте автобус совсем забуксовал и, пропустив свой зелёный свет, так и остался стоять посередине пешеходного перехода.
Сзади раздался смеющийся кашель. Полный мужчина с румянцем во всю щёку, как от пощёчин,стянул с головы шапку и громко, будто обращаясь ко всему салону, весело заявил: «Конец пути, товарищи!»
Сидящая впереди пара о чём-то тихо заговорила. В щель меж спинок их кресел Алёна заметила, как хмурый парень с острым подбородком нагнулся к белокурой девушке. «…мы сделаем так…» – разобрала она слова.
Снова загорелся зелёный, и автобус с рёвом попытался вырваться из снежного капкана. Наконец, они сдвинулись с места и, проехав немного, остановились. Двери распахнулись, впуская в салон припорошённых объятых холодом людей, чьи лица закрывали натянутые до глаз шарфы. Автобус резко тронулся. Один из вошедших, сутулый мужчина в засаленном пуховике, чуть не упал на стоявшую в проходе девочку-подростка. «Простите, пожалуйста», – пробормотал тот и весь сжался, стараясь одновременно сделаться меньше и занять устойчивую позицию. Девочка подняла на него большие мечтательные глаза, будто только увидев его. Она явно не понимала, за что мужчина извинялся, да и перед ней ли.
У кого-то зазвонил телефон, заиграла мелодия из советского мультика, но из какого Алёна никак не могла понять.
– Откуда она? – спросила Алёна у мамы.
– Кто ж его знает. Я сильна только в классической.
Парочка впереди тоже обсуждала мелодию:
– По-моему, это из «Приключений капитана Врунгеля», – тихо и как-то совсем без интереса сказала девушка.
– Да нет же. Это точно было в «Ну, погоди!».
– Наверное. Многое было в «Ну, погоди!». До сих пор ещё не всю музыку оттуда опознали.
Напоминание о «Ну, погоди!» потянуло в сознании Алёны за незримую ниточку, и как по щелчку она вспомнила, где слышала эту мелодию со звонка. В памяти всплыл момент двадцатилетней давности: первое сентября четвёртого класса, в телевизоре поёт красноголовый попугай Кеша, мама поправляет воротничок её блузки, а Алёна с букетом в руках хнычет, потому что досмотреть мультик она не успевает – надо уже выходить.
– Простите, что влезаю, – Алёна наклонилась к креслам парочки, – но эта песня не из «Ну, погоди!». Это из «Возвращения блудного попугая».
Девушка пожала плечами.
– Тоже хороший вариант.
– Я уверен, что она из «Ну, погоди!», – упёрся парень. – Из серии, где волк с зайцем на олимпийском стадионе. Кажется, из момента, где велосипедная гонка.
Кивнув, мол, думай как хочешь, Алёна откинулась на спинку кресла. Спорить с таким упрямцем она не собиралась: ему хоть пистолетом угрожай, всё равно от своего не отступится.
Мама продела руку под её локоть и начала рассказывать про работу, про поющий мимо нот после каникул школьный хор, про расстроившееся фортепиано. Через запотевшую дырочку в изморози виднелась пробка на въезде в город. Хорошо, что они едут в противоположную сторону, подумала Алёна и прикрыла веки.
Когда она очнулась, то никак не могла понять, где она. Во сне Алёна прилегла на соседнее сиденье, и теперь перед ней красовалась грязная пластиковая спинка кресла впереди. Поднявшись, она оглядела заметно опустевший салон. Под жёлто-серым потолочным светом всё казалось каким-то картонным, лишённым объёма. Даже раскрасневшийся весёлый толстяк, притулившийся на старом месте кондуктора, выглядел сейчас едва краше измождённых святых с икон. Алёна повернулась в сторону водителя. За ветровым стеклом, посреди ночи, кружили выхваченные фарами белые мухи, иногда мелькали согнувшиеся под тяжестью снега сосновые лапы. Сколько же она проспала?
Автобус остановился посреди ночи. «Конечная», – громко объявил водитель с уставшим небритым лицом и открыл двери.
Натянув шапку и пытаясь застегнуть куртку, Алёна присоединилась к бредущей по проходу процессии. Обратившийся в грязь снег хлюпал под подошвами. Стоило всем выйти, автобус закрыл двери и устремился дальше по пустынной дороге меж двух снежных стен.
Остановка напоминала четвертинку консервной банки, мерцающей в белом свете фонаря. Позади неё, на границе света и тени, проступала чёрная решётка кованных ворот, за которыми стояло маленькое кирпичное здание в оцеплении трёх фонарных столбов и тёмного непроходимого леса.
Помимо Алёны