Последнее слово шамана. Иван Цуприков
Читать онлайн книгу.
узьмы, и, почесав проросшую по щекам на полсантиметра мягкую седую щетинку, улыбнулся.
– Да ладно, Вить, ты ведь младше моего отца-то лет на семь? Больше?
– На восемь, – поправил Филиппова Виктор Муравьев.
– А Мишку-то полечи, прошу тебя-я. – Голос у опьяневшего Кузьмы стал мягким, вальяжным. – А то у него совсем того, может, и совсем, – сдавив сильно губы, закивал он головой. – Миш-ша… – Кузьма, щурясь от черного дымка, сквозняком обдавшего его лицо, прикрылся от него ладонью.
Огонь на «свечке» выровнялся и потянулся вверх. А Михаил, потеряв интерес к смотревшему ему в глаза другу, опустил их ниже, на «свечу». Она была настолько необычной, что он часто разглядывал ее, тускло горевший рыбий хвост, торчавший из серой, потерявшей свой алюминиевый цвет кружки.
– Придумал же, свечу, Вить, – нашел о чем продолжить разговор Кузьма. – Никогда не думал, что ее можно заменить рыбой.
– Т-та эт-т-т-то, т-то, т-т-т-т, – подняв ладонь с вытянутым вверх указательным пальцем, не отрывая глаз от Кузьмы, пытается поддержать удивление Виктора Михаил.
– А-а, нашел чему удивляться? – с улыбкой смотрит на Степнова с Филипповым Виктор. – Это ендырские ханты меня этому научили. Осенняя рыба здесь тоже жирная, вот попробовал, – махнул рукой в сторону «свечи», и получилось, поэтому с тех пор не таскаю с собой в лес ни свечей, не керосина с лампами.
А Кузьма от выпитого совсем окосел, чего не любил Михаил. Когда Филиппов в таком состоянии, то начинает приставать к нему с глупыми расспросами, как сейчас.
– Миша, ну, чего смотришь так на меня, а? Ну, скажи слово какое-то, – не спуская со Степнова глаз, заплетающим языком просит Кузьма. – Миша, Мишка! Ну, хоть слово еще какое-нибудь вымолви, а? Скажи мне, нельзя-я пи-ить. Миша!..
– Н-наз-за… – выдавил из себя Степнов.
– Молодец, Мишень-ка-а! – разулыбался Кузьма. – Ну а дальше, Миша? Ну-у! – Филиппов привстал и, смотря Степнову в глаза, прошептал: – Ну ладно, ладно, все, все. Витя, я на тебя молиться буду. Я верю, что ты поставишь Степка нашего на ноги со своим этим, шаманом. Понимаешь, Витя, он – мой друг! – глубоко вздохнув, усевшись на скамейку и подперев подбородок ладонью, продолжил свою речь Кузьма. – Мы с ним где только ни быва-али. Ты знаешь, что такое военная развед-дка? Витя-я?! Это как ты! Только ты здесь, в лесу, все знаешь! – Кузьма ткнул рукой в сторону окна. – А мы там, в горах, работали, в Аф-га-не. Тебе с Мишкой будет легко, – мотает головой Кузьма. – Он сильный. Давай. – И, налив в кружку Муравьева немножко спирта, поднял вверх свою. – За Михаила! Витя, верни его к жизни, а то без работы он остался, инвалидом стал. – И, чокнувшись с Муравьевым, выпил из своей кружки остатки спиртного.
– Попробую. – Отставив в сторону кружку, Муравьев встал и пошел к печи. – Каша уже готова, давайте ужинать.
– Да, да, давай, – согласился с ним Кузьма. – Миша? – посмотрел он на своего товарища, сидевшего у окна. – Обязательно поешь и во всем слушайся дядю Витю. Понял?
Резкий запах разваренной гречневой крупы вызвал у Михаила сильное слюноотделение, и он невольно от этого начал причмокивать ртом, словно уже смакуя разварившуюся гречку, в которую хозяин избы только что положил большой кусок серого смальца. Его правая часть губы, крупная, на ней хорошо остались видны белые метки от швов, и поэтому Михаилу, чтобы открыть рот, приходилось больше опускать нижнюю челюсть. Он этого стеснялся и поэтому в свое время долгие часы, сидя у зеркала, учился сильнее раздвигать левую часть губы. И вот сейчас, причмокивая, он по привычке сильно открывал левую часть губ, что заметил Виктор, но сдержал улыбку и вовремя отвел глаза в сторону, чтобы Степнов не заметил внимания Муравьева к его некоторым несуразностям.
Закрыв кастрюлю, Виктор укутал ее в старый дырявый темно-синий свитер и начал легонько потрясывть, приговаривая:
– Медвежий смалец, он силу дает, Миша. Силу! Может, и на вкус наперво он покажется тебе противным, но ты, Миша, признавай его как лекарство. Вот как. А со временем привыкнешь к нему и к его запаху. – Он с улыбкой посмотрел Степнову в глаза. – Да-да. Миша.
Степнов, смутившись, натянул на лицо что-то наподобие улыбки.
– Давай кушай, кушай. – И, сняв с кастрюли крышку, черпая большой деревянной ложкой из нее кашу, накладывал ее в алюминиевую глубокую миску, стоявшую на столе рядом со Степновым.
– Пробуй, понравится?
Набрав немного каши в свою деревянную ложку, Михаил поднес ее к губам и, принюхиваясь к ней, обжегшись горячим паром, идущим от крупы, резко убрал нос.
– Не любишь кашу? – спросил старик.
Михаил не ответил. Приоткрыв рот, взял с краю ложки несколько крупинок и начал их, пожевывая, посасывать во рту.
– Вот те да, – урывками поглядывая на Кузьму, уселся на скамью Муравьев.
– Ты это о чем? – не понял Филиппов.
– Да так, – отмахнулся Муравьев, – вспомнилось кое-что. – И, подмигнув Степнову, уселся за стол.
А Михаил действительно кушал кашу как-то необычно. Наберет полную ложку крупы, поднесет