Тельма. Мария Корелли
Читать онлайн книгу.
каймой. Небо – балдахин, накрывающий трон, – было глянцевого холодновато-синего цвета. По нему медленно плыло несколько бледно-янтарных облаков, которые по мере приближения к солнечному диску становились темно-оранжевыми. Струящийся сверху поток света заливал весь Альтен-фьорд, искрящиеся воды которого то и дело меняли оттенок, блистая то бронзой, то медью, то серебром, то лазурью и бирюзой. Окружающие фьорд холмы темнели фиолетовыми громадами, испещренными там и сям легкими ярко-красными мазками, словно сказочные феи разжигали на их склонах праздничные костры. Поодаль виднелась темная глыба ближайшей горы, но ее резкие линии смягчались нежной розоватой дымкой, наводившей на мысль, что вдали только что закатилось еще одно солнце, поменьше. Стояла полная, глубокая тишина, не нарушаемая даже криками чаек или других морских птиц. Воздух был совершенно неподвижен – даже легкий бриз не наводил рябь на зеркально-гладкую поверхность воды. Все это очень походило на картину воображаемого художника, мастерство которого превышает все мыслимые пределы. Однако это было замечательное зрелище, созданное норвежской природой и вполне привычное для этих мест, особенно для Альтен-фьорда. Хотя он и находился за полярным кругом, летом здешняя погода могла сравниться с погодой в Италии, а местные пейзажи, поистине прекрасные, – служить таким же эталоном красоты, как Эндимион[1].
Наблюдал это великолепие всего один человек. Это был мужчина с правильными чертами лица, благородной наружности. Сидя на специально расстеленной на берегу накидке из шкур, он взирал на окружающий мир с выражением искреннего восторга в ясных светло-карих глазах.
– Восхитительно! Превосходно, просто восхитительно! – пробормотал он вполголоса и, взглянув на наручные часы, увидел, что они показывают ровно полночь. – Что ж, кажется, мне удалось увидеть максимум из возможного. Даже если мои друзья найдут для «Эулалии» хорошее местечко, они не увидят ничего более прекрасного, чем все это.
Затем мужчина поднес к глазам подзорную трубу и вгляделся в даль в поисках своей прогулочной яхты, на которой трое его друзей пожелали отправиться на расположенный напротив остров Сейланн. Он возвышался на три тысячи футов над уровнем моря, а главной достопримечательностью был пик Джедке – самый северный ледник во всей необжитой части Норвегии. Паруса возвращающегося судна мужчина не обнаружил и продолжил рассматривать великолепное небо. Цвета и оттенки становились все более насыщенными, и облака, окаймлявшие снизу солнечный диск, сделались плотными и налились пурпуром, напоминая своим видом подставку для ног у королевского трона.
– Как странно тихо, будто только что отгремели трубы, провозгласившие воскрешение из мертвых, и ангелы вот-вот спустятся на землю, – негромко проговорил мужчина, улыбаясь собственным словам: несмотря на поэтическую жилку в глубинах его души, все же в целом он был скептиком. Весьма глубокое влияние оказал на него модный в последнее время атеизм, поэтому он не мог всерьез думать об ангелах и трубном гласе, возвещающем о воскрешении из мертвых. Но в то же время в нем все еще жила природная склонность к мистицизму и романтике, которую не смогли уничтожить даже учеба в Оксфордском университете и холодная скука английского материализма. Да и в самом деле, до того величаво и впечатляюще выглядело дневное светило на небосклоне в полночный час, настолько чудесным, почти неземным казалось созерцание все еще наполненного светом неба и эта невероятная тишина, царящая вокруг, что мужчина на миг действительно погрузился в состояние, близкое к религиозному экстазу. На память ему пришли строфы из стихотворений поэтов-мистиков, чье творчество он любил, фрагменты старинных песен и баллад, которые он слышал в детстве и не забыл до сих пор. Он переживал один из тех моментов, которые порой переживаем мы все: когда время словно прерывает свой бег, а окружающий мир замирает, и мы получаем возможность дышать вольно и свободно. В такие моменты все мы можем остановиться, оглянуться, прислушаться и на какое-то время задуматься о неизъяснимой силе, таящейся внутри нас и движущей нами, позволяющей нам спокойно размышлять, задержавшись в крохотной сиюминутной точке, которая есть настоящее и расположена между темными бездонными пропастями прошлого и будущего. На краткий миг наступает безмолвие, гигантские жернова Вселенной перестают вращаться, и сама бессмертная человеческая Душа подчиняется высшей и вечной Мысли, которая властвует надо всем. Балансируя на тонкой, почти неразличимой грани, что отделяет реальность от мира грез, мужчина позволил себе отдаться сладостному, но отчасти болезненному ощущению полного погружения в мечты и забыл обо всем. Внезапно покой и тишину, царившие вокруг, нарушило пение. Голос был женский – сильное, звучное контральто, в неподвижном воздухе подобное звону золотого колокола. Это была старая норвежская песня из тех, где собраны все страстные чувства – горе, восхищение, грусть, какие-то еще переживания, слишком сильные, чтобы выразить их словами; потому они и выплескивались из сердца единственно возможным способом, через музыку. Мужчина поднялся с земли и огляделся в поисках певицы. Однако вокруг никого не было видно. Янтарные полосы на небе тем временем стали превращаться в багряные огненные языки. Воды фьорда тоже, казалось, пламенели, словно горящее озеро, которое создал
Эндимион – олицетворение красоты – в греческой мифологии знаменитый своей красотой юноша. –