Камаль. Его черная любовь. Амина Асхадова
Читать онлайн книгу.
ожу всю охрану, я приду за тобой, – повторяет, словно разжевывая мне по кусочкам. – И тогда. Тебе. Будет. Больно.
В его полухрипе столько угрозы, аж сердце замирает. Мне хочется все бросить и сбежать отсюда, ведь даже прикованный цепями он выглядит устрашающе! Его слова до жути пугают меня, ведь я бы совершенно точно не хотела, чтобы он приходил за мной.
Опустив взгляд, я заставляю себя не реагировать на его слова. Это бред сумасшедшего. Ему отсюда никогда и ни за что не выбраться!
Как и мне…
– Доедайте свой стейк, пожалуйста. Они могут догадаться, что я таскаю для вас еду в своей одежде. Нужно будет разлить побольше спирта, чтобы не учуяли…
Я протягиваю ему последний кусочек говяжьего стейка, и его зубы жадно забирают поджаренное мясо из моих пальцев, коснувшись языком моей кожи. Я резко одергиваю ладонь и быстро вытираю влажные пальцы салфеткой.
Он так близко. Слишком. Я почти чувствую его дыхание на своих губах, а на пальцах будто до сих пор осталась его слюна. Слюна зверя.
Прожевав кусок мяса, он хрипло спрашивает:
– Сама поела?
– Д-да… Сегодня стейк был больше обычного, я тоже смогла поесть…
– Если бы ты только помогла мне, я бы вытащил нас отсюда и потом… – пауза. – Потом я был бы нежен с тобой.
– Но я действительно не могу вам помочь! У них здесь, под Лондоном, мой брат, и я не могу рисковать его жизнью… Я делаю для вас все, что могу. Приношу лекарства тайком. Таскаю еду. Вчера мне удалось принести несколько яиц и овощи, сегодня целый стейк из говядины. Вам же было вкусно?
– Да… – хрипит так, словно во рту пересохло.
– Вам этого, конечно, мало, но мне больше не дают. Если попрошу больше, заподозрят. Зато завтра обещают поставку овощей и фруктов, я вам принесу яблоки, несколько ягод вишни… – я понижаю голос. – Обещают привезти даже персики, как несколько месяцев назад! Все, что смогу – принесу. Обещаю.
Я с шумом сглатываю слюну, медленно наблюдая за тем, как он жадно облизывает губы, стирая с них кровь, слюну и остатки жира с мяса. Его взгляд – черная бездна, в которой страшно утонуть. Он голоден. Очень. Он уже четыре года голоден. Зря я о еде заговорила…
– Давайте лучше я обработаю вам раны, – шепчу.
– Я сам себе не нужен, а ты пытаешься меня спасти? – его голос звучит как насмешка.
– Послушайте!.. Скоро меня уведут. Если я не успею вам помочь, кожа не успеет восстановиться… к следующим пыткам… и будет больно… Мне так жаль! Мне очень жаль, но я не могу вам помочь!
Жизнь моего брата мне, увы, дороже.
Слезы прорываются сквозь хрупкую броню и текут по лицу. По щекам, искусанным в кровь губам…
Я тихо всхлипываю, но продолжаю делать свое дело. Достаю бинты и мазь. Моя рука чуть заметно дрожит, когда я касаюсь пальчиками его разбитых губ. За эти месяцы путем проб и ошибок я нашла лучшую мазь, которая помогает его ранам зажить.
– Она еще с охладительным эффектом… чтобы вам не было так больно, – произношу, облизав соленые губы. – Когда я делала заказ, я сказала, что эта мазь для меня. Чтобы они не подумали, что я пытаюсь облегчить ваши муки. Потом я зашью вам рану. У вас снова плечо разошлось. Я говорила им, что я не врач. Я повар. Я выбрала глупую профессию, которая ни черта не помогает мне в жизни…
– Ты из Италии?
– Что?
– Итальянка или нет? Отвечай, когда спрашиваю, – хрипит, придавливая тяжелым взглядом.
– Нет…
– У тебя акцент. Внешность. Лучше не ври мне.
Я пытаюсь уловить, какой у пленника настрой. Хороший или плохой? Мне сказать правду или солгать? Ведь он даже прикованный выглядел так, словно может порвать меня за неверный ответ.
– Моя мама русская. А папа… он… итало-албанец…
– Ясно, – грубо прерывает меня.
– Вам не нравятся албанцы, да? Или итальянцы? В свою защиту хочу сказать, что ни те, ни другие нас не любят. Я другая… на случай… если вы недолюбливаете итальянок или албанок…
По лицу пленника пробегает мрачная тень, и я не понимаю: это разочарование или злость, но продолжаю говорить. О стране, где родилась. О медицине. Несмотря на потухший взгляд, я вижу, что ему все равно интересна моя болтовня. И раньше было интересно, просто сейчас…
Сейчас он не со мной.
– Бога ради, если вам не нравятся ни те, ни другие, считайте меня русской. Благо, выбор есть. Не то вы меня взглядом придавите…
– Не задавай лишних вопросов.
– Ладно…
Я изливаю ему душу порядка десяти минут, и все это время он молчит.
Только смотрит внимательно, чуть склонив окровавленное лицо. Его взгляд тяжелый, и от него становится трудно дышать. Я не понимаю, как могу стоять так близко к нему, когда каждая клеточка кричит о том, чтобы бежать. И я очень хочу это сделать, но у меня есть обязательства. Мой брат жив, пока жив этот мужчина. После каждой пытки, после каждого издевательства я вытаскиваю