– В чём совесть нас упрямо упрекает?

      Когда не видим в смерти мы урона? —

      С таких вопросов часто начинает

      Своё повествование Матрёна.

      Сегодня она бодро потянулась

      Достала из стола свою тетрадь,

      Вздохнула глубоко и улыбнулась,

      Небрежно, принялась тетрадь листать:

      «Поведаю сегодня вам детишки

      Ни тайну, а историю простую.

      Внимательно прислушайтесь мальчишки

      Запомните печаль души немую».

      Мы все притихли, а Матрёна прошептала:

      «Случилось это в старой деревушке.

      Семью Наумовых сама я плохо знала

      С их дочкой встретилась случайно на опушке.

      Девчушка добрая с глазами голубыми

      Лекарственные травы собирала,

      Черты лица её казались мне немыми,

      Что с ней случилось я, потом узнала.

      К ней ближе подошла – она к осине,

      Упала на колени, зарыдала,

      Сказала тихо: «Вязну я в пучине». —

      И обо всем подробно рассказала.

      Тревожный голосок её печально

      Пронизывал и сковывал мне душу.

      Она сказала: «Я совсем случайно

      Вчера у дома встретила Ванюшу.

      Он был в крови, шатался, но шагал,

      В глаза мне посмотрел и у ворот

      На камни колкие упал и застонал,

      Руками трогая пораненный живот.

      Его я в нашей бане уложила,

      Промыла рану, ночь сидела рядом.

      Он утром попросил, чтоб всё забыла,

      Прищурив глаз, окинул грубым взглядом.

      В ответ кивнула и пошла к сараю,

      Он быстро зашагал к большим воротам.

      Матрена милая, люблю его скучаю

      И время отдаю иным заботам.

      Ещё вчера Иван шептал, что я красива

      Дарил мне поцелуи и объятья

      Я думала, что буду с ним счастлива,

      А получила только лишь проклятья.

      Иду на встречу – он шагает мимо,

      Глаза отводит, будто не заметил

      Всё это для меня не выносимо

      Другую девушку, наверно, в жизни встретил.

      Матрена, горечь сердце накопилась,

      Прошу тебя, не выдай мой секрет», —

      Заплакала, к осине наклонилась

      И попросила у меня совет.

      Что посоветовать могла я той девчушке?

      Сочувствие к бедняжке проявила

      И отнеслась к ней, как к былой подружке,

      Её печаль в душе своей хранила.

      В деревне все семью их не любили

      Отца и мать призреньем наделяли.

      Они же, как родители учили,

      Работе жизнь и силы отдавали.

      Нажили дом, совсем чуть-чуть земли

      Всем обездоленным в округе помогали,

      Когда же к власти «красные»1 пришли

      Против Наумовых в деревне все восстали.

      Иван стал атаманом и главой

      Всем говорил, что голыми руками,

      За грудь возьмёт и в петлю с головой,

      Сам расквитается с любыми кулаками.

      Однажды, вечером привёл он свой отряд

      К Наумовым, чтобы забрать зерно.

      Хозяин был гостям таким не рад

      И незаметно выпрыгнул в окно.

      Поджег амбар и подошел к крыльцу

      Сказал: «Иван, уйди я не кулак».

      У парня пот струился по лицу

      И он сказал: «Какой же ты дурак!»

      Иван с призрением вилы в руки взял

      И шёл к Наумову с озлобленным лицом,

      Свой взгляд на дочку кулака поднял.

      Она закрыла путь перед отцом.

      – Мне не мешай! Уйди! – Иван кричал.

      Упрямо шаг он мерил не спеша.

      Отец стоял, смотрел на них, молчал.

      Иван сказал: «Умри кулацкая душа!»

      Дрожала девушка. Боль сковывала дух.

      Рукой погладила проколотый живот.

      С трудом она рассказывала в слух,

      Как Ваню повстречала у ворот.

      Ивану прошептала чуть дыша:

      «Люблю