Позавчера в Москве показывал 13-летнему сыну скульптурную композицию Шемякина «Дети – жертвы пороков взрослых» и скамейку примирения, а после этого встретился с хорошим товарищем N. Обстоятельно пообедали в каком-то суши-баре по диагонали через дорогу от театра оперетты. Когда я увидел здание театра, то сразу вспомнил нелегкую судьбу баронессы Катерины Гечмен-Вальдек (в девичестве Урманчеевой), которая в 16 лет мыла полы в Большом театре, а впоследствии испытывала дефицит времени, не позволяющей ей собрать в личную коллекцию все раритетные автомобили Европы. Надеюсь, у баронессы дела идут хорошо и к 10 московским квартирам, которые были у нее лет семь назад, добавилось еще немного недвижимости.

      Обедали втроем – я, сын и мой товарищ. Я весьма люблю и очень уважаю N, потому что считаю его умнее себя. Сыну выдали запивать вкусные роллы безалкогольным Мохито, а сами взяли по кружечке пива.

      Вскользь поболтали о Суркове, Кудрине, Винниченко и других персонажах унылой российской политики. Узнал между делом, что один наш общий знакомый (одноклассник N) потерпел крупное карьерное поражение. В одном регионе его с ключевой должности сместили на пост какого-то второстепенного вице-премьера регионального правительства. Местный губернатор, видать, не простил этому чиновнику конкуренцию в виде присутствия в списке на выдвижение на пост губернатора.

      Товарищ сказал, что к году так две тысячи семнадцатому получим мы, наверное, очередную революцию. Тут я оживился, потому что возможность узнать мнение более умного человека, является, конечно, бесценным даром.

      Я сказал, что уже давно считаю революцию в России делом практически неизбежным. «Всем говорю, – пояснял я, – что теоретически революцию можно предотвратить. Но для этого нужно поднимать задницы и что-то делать. А поскольку задницы