Другие люди (сборник). Александр Калинин-Русаков
Читать онлайн книгу.
шло всё из-за Гватемалы этой. И откуда она только им на язык попала? Только рас спорились они с Андрюхой по этому поводу серьёзнейшим образом. Тот уверял, что Гватемала – страна в Африке, где народ проживает чёрненький, африканцы вроде как называются. Федота аж закусило. Он ведь как раз на прошлой неделе про то передачу по радио слушал. Там как раз наоборот говорили. Никакая это не страна. Это горы так называются. А самая высокая у них едва не десять километров в высоту. «Невернесть» называется. Кто на гору ту пойдёт, не вертается. Оттого, наверное, и название такое. В общем, раззадорились оба так, что в желании познать истину поспорили на бутылку портвейна.
Вечером пришёл Федот домой и, не принимаясь за хозяйство, устроил своим школьникам экзамен. Катюха принесла книжку, Серёжка карту. Терпеливо выслушал он всю эту географию и понял – проиграл. Горы эти, туды их в водоворот, Гималаи называются, а Гватемала – страна, ни дать ни взять, да и не в Африке вовсе, а в Америке. К тому же народ там проживает не чёрненький, а совершенно обычный – индейцы, про которых в детских книжках пишут. Ошибочка, одним словом, получилась. Досадно, конечно, но деваться некуда. «Придётся, видимо, покупать бутылку», – с некоторым огорчением подумал Федот. Ему ничуть не было жаль денег, сам факт проигрыша огорчал его гораздо больше. «От этого Андрюхи одни неприятности, – подумал он в который раз. – Ещё последнюю историю с самогонкой не все позабыли».
Задумали тогда мужики отметить старый Новый год, а чтобы всё по серьёзному, начали готовиться заранее. На «казёнку» тратиться по деревенским меркам дело неразумное, так что скинулись на сахар и дрожжи. Всё дешевле. Андрюха вызвался выгнать самогон и, как обещал, принёс к нужному дню десяток бутылок первача, настоянного на клюкве.
Так что в пятницу, тринадцатого января, встретили мужики праздник, которого даже и в календаре нет. Однако повода для радости от этого меньше не стало. Попраздновали, заодно меж собой отношения кой-какие выяснили. Без злобного мордобоя, легонько так, до первой крови. После разошлись по домам с миром.
Только через пару дней по деревне распространился слушок, будто накануне у Кузьминичны из бани кто-то спёр ведёрный бидон самогонки. Пустую посудину, говорят, вернули, за калитку той же ночью поставили. А следов – ни единого.
Кто так изловчился? Вся деревня в догадках запуталась.
В общем, получила Кузьминична науку, а мужики вопрос: чью самогонку они в тот вечер пили? Все, конечно, поняли: Андрюхина это работа. Прижали его после выходных. Твоя, мол, самодеятельность в бане у Кузьминичны? А ему хоть бы что, только смеётся шельмец. Пусть, говорит, бабуся к участковому сходит да заявление о пропаже напишет. Может, поменьше самогонкой торговать станет. Все знали: водился за Кузьминичной грешок, чего таить. А Першин, участковый, хоть и серьёзный, но и сам другой раз не прочь за дармовщинку бабкиной самогонкой на кедровых орешках разговеться. Большой мастерицей по этой части слыла старушка на всю округу. Тайну, говорят, имела ещё от своей прабабки. Так что, какие там заявления.
Федот, как и все, смолчал тогда, только противно ему было от этого. Будто наступил во что-то неприличное. Оно, конечно, рассказать бы всё старухе, а как? Сам пил, да и остальные тоже. Некрасивая, одним словом, получилась история, хотя самогонка была отменная, с лёгким выдохом.
В магазине неспешно толкался народ. Федот погладил нагрудный карман с заначкой, посчитал мелочь. Получалось неплохо. Осмотрелся.
В белом кокошнике, перебирая бантиком накрашенных губ, за прилавком привычно сновала Люська. В карамельном воздухе бойко из одного угла в другой летали свежие деревенские новости. А чего без новостей в магазине делать? Оно ведь как: только появляется у баб какая-нибудь новость, у них тут же начинает зудеть и, что характерно, всегда в одном и том же месте. Попробуй их после этого дома удержать. Им теперь безразлично зачем, но срочно в магазин требуется бежать. Дело известное.
Федот хмыкнул, пристроился в конце очереди. Он ещё издалека положил прицел на бутылку портвейна.
«Для Андрюхи будет в самый раз, – подумал он. – Присмотреться – ничего бутылочка. Вон на свету янтарным переливом играет со всей загадочностью».
Впереди стояла учительница русского языка, которую прошлой осенью прислали после института. Молоденькая, интересная, вот только худая, просто светится вся насквозь, но уж больно красивая! И что главное, духи у неё какие-то особо приятные, аж в голову шибают. Культурная, одним словом. Федот, конечно, поздоровался с ней со всем уважением, но слегка посторонился. Пальтишко у учительницы больно светленькое, а он только из гаража, так что вести себя следует аккуратно.
Стоял себе Федот молчком, и стали от бездействия одолевать его размышления над простейшим житейским вопросом:
«Что же с такой вот делать, если, к примеру, на ней жениться? Её же сначала надо откармливать, чтобы тело и силу нагуляла. А то, как же она по дому и хозяйству справляться будет? Корову там подоить, поросёнка накормить или, допустим, навоз из стайки убрать. Кто по весне будет пять соток огородика около дома вскапывать, а потом засаживать картошкой, рассадой всякой, грядки делать? После поливать, окучивать. А