Покинув монастырские стены, Алис жил тем, что делал из разноцветной бумаги цветы, которые из сострадания у него покупали, хотя никакие насмешки не ранили душу бедняги так больно, как жалость. Он был в самом деле уродлив и ослаб до того, что в последнее время даже не мог открыть дверь в чулан, где хранились бумажные ленты и клей. Казалось, что дверь эту с той стороны кто-то крепко держал. Покупая его работу, горожане показывали свое благонравие, зато в адрес окрестных племен и купцов из далеких земель они говорили со злобным презрением, веруя в исконное превосходство своего рода-племени над остальными народами и племенами. Они веселились и горлопанили, когда на площади истязались пленники, схваченные во время набегов на соседние земли, а оплакивая сыновей, не вернувшихся из дерзких походов, винили во всех своих бедах ЧУЖИХ – тех, которые носят другую одежду, имеют другой цвет волос, верят в бога другого и вообще по-иному живут… И все-таки Алис предпочел бы стать ЧУЖАКОМ, только бы не оставаться предметом их жалости.

      В городе не любили цыган. Как правило их встречали враждебно, в лучшем случае относились как к неизбежному злу.

      Однажды, когда Алису посчастливилось распродать весь товар, старуха-цыганка, в лохмотьях с глазами навыкат, пристала к нему: «Позолоти ручку, Горбун! Дай погадаю!» Юноша дал ей монету. Скользнув по ладони, нищая взглядом впилась в лицо, – и он отшатнулся. Еще больше его поразили слова: «Мой яхонтовый, не побрезгуй советом: ступай поскорее в ту сторону, куда опускается солнце, иди напрямик, сквозь леса, по болотам, в любую погоду… Не смей возвращаться, как бы ни было трудно! В конце пути обретешь „живой камень“. В нем – твое счастье». Вымолвив это, старая женщина растворилась в толпе.

      Слова ее врезались Алису в душу. Он не долго раздумывал, возвратившись в лачугу, собрал узелок и отправился следом за солнцем. «Пусть лучше погибну в пути, чем так жить», – решил юноша. Сгорбленный, сморщенный, он был противен себе, а телесные муки приводили в отчаяние. Но душа ждала случая, чтобы поспорить с судьбою… И дождалась.