.
Читать онлайн книгу.
. И я видел не только полуразрушенный и восстанавливающийся Грозный, но и весь Северный Кавказ от Минеральных Вод до вод Терека. Что примечательно: сейчас, после кровавых разборок на Кавказе южном, за Цхинвалским перевалом и Кадарским ущельем, та поездка и «политические» разговоры, что мы вели с представителями чеченской интеллигенции, воспринимаются почти пророчески…
Потом совесть позвала меня в родные места, в Уфу, на мою малую родину, где «блудный сын» не был почти 20 лет…
«Я вернулся в мой город,
знакомый до слёз…»
После того, как я, наконец, поклонился могилам матери и отца, своих родных, будто камень с души свалился. Побродил в старом дворе, куда меня в сорок седьмом привезли из роддома с проспекта Пушкина, где, между прочим, за шесть лет до меня, в сорок первом, родился Сергей Довлатов. В родном дворе встретил сидящего на скамеечке Толика по прозвищу «Шаляпин», одного из героев моего романа «Девять жизней». Он остался сидящим там, как и пятьдесят лет назад, будто время совсем не властно над ним…
И третий вояж в дорогую моему сердцу Вологодчину, где живет другой однокашник по философскому факультету, Володя Асташов. Он много лет рулит гуманитарным факультетом Вологодского технологического… Вологда, где могила Николая Рубцова, и воспоминания, потому как с Вологдой меня многое связывает…
Но подробнее об этих поездках в Уфу и на Вологодчину я рассказал в другом месте. Здесь же вернусь к своей первой поездке в Чечню на юбилей моего друга Мусы Ибрагимова, с которой и началась моя любовь к этой удивительной земле и ее людям, оставившим в моей душе неизгладимый «чеченский след»…
2
Юбилей – дело отнюдь не серьёзное и не повод для размышления о жизни, раньше надо было размышлять, юбилей нужен для того, чтобы вас всех собрать, и не тех, кто зачем-то нужен, а только тех, кто необходим…
Муса Ибрагимов прислал письмо по электронной почте из Грозного, пригласил на свой юбилей. В конце апреля моему другу юности исполнилось 60. Дело в том, что в начале декабря прошлого года он приезжал на такой же юбилей, но мой, ко мне в Павловск. Так что с меня причитался ответный визит…
Ещё одну цитату от Даниила Александровича я мог бы не брать в кавычки, ведь это обо мне написано:
«Когда я сидел на чужих юбилеях, я ждал, что скажут сами юбиляры, это было самое интересное, потому что я надеялся узнать, как надо жить правильно, как живут красиво, деятельно, ибо все, кому отмечают юбилеи, конечно, достойны восхищения. То есть достойны или не достойны, я не знаю, но говорят о них обязательно с восхищением. Однако юбиляры своих секретов почему-то не открывают.
И вот так, ничего не узнав, я добрался наконец до своего юбилея».
Но речь сейчас не о себе веду, а о своём друге…
Для человека любознательного, а тем более, для человека пишущего, любая поездка в радость. Сменить обстановку, уйти от обыденности и, самое главное, набраться новых впечатлений – это ли не притягивает? Да и не куда-нибудь, а в Чечню! Знакомые звонят, спрашивают: «Как ты на это решился?» Люди все еще воспринимают сей Кавказский регион как зону повышенного риска. Но разве я об этом думал?
Стартанули в 11–05 на стареньком ТУ-134. На таких я летал тридцать-сорок лет назад. Сидим в салоне эконом-класса, в самом хвосте самолёта. Лёту до Минеральных Вод три часа. Там нас встретят и повезут в Грозный.
Женька забыл приглашение от Мусы (красивую бумагу с парламентскими печатями и подписями официальных лиц), и Юрка его за это беззлобно ругал.
Мужики уткнулись в газеты. Чудаки, будто газеты нельзя почитать на земле. А она сверху – загадочна и неисчерпаема. Меня дочка просила снимать её с высоты полета, и я добросовестно пытаюсь выполнить ответственное задание. Реки причудливо змеятся, непредсказуемые, как и всё у искусителей, а дороги – грубо прямолинейны.
На многие километры тянутся огромные леса, они кучерявятся вокруг водоёмов, а пашни выглядят залысинами на черепе земного шара.
Безоблачно, солнечно и синева тут наверху – до рези в глазах.
Из-за шума двигателей, а мы сидим с ними рядом, они встроены в корпус, как уши у Чебурашки, всё звучит приглушенней, и поэтому надо постоянно сглатывать, чтобы что-то услышать.
С парнями, что сидят за мной, мы учились на философском факультете. Жизнь разбросала нас по свету. Муса в Чечне из-за войны хлебнул всякого. А те парни, что сидят в креслах позади меня, далеко не «дураки». Юра Бойцов, самый младший из нас, преподает философию в Академии живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в Санкт-Петербурге, он доцент, кандидат наук. Готовится к защите докторской. У него, между прочим, одиннадцать детей. И только двое из них – его собственные. Однако это другая история.
А Женя Елизаров вообще умница! Он защитился как экономист, работает в солидном институте, руководит лабораторией. А те две книги, что издал, вообще никто написать не смог бы. Одна из них – «Философия кошки», другая – «Античный город», и я даже написал к ней короткое послесловие, чем неимоверно