По заснеженным тропам мчатся кони лихие

      И в едином порыве брат на брата идёт…

      И кровавой метелью по голодной России

      Закружил чумовой восемнадцатый год.

      Перепутал нас всех. Всё в России смешалось.

      Белый, красный, зелёный —

      Цвет священных знамён…

      Сколько страшных грехов этот год совершалось

      И в степях растопталось безымянных имён…

      Сколько судеб людских на полях тех осталось…

      Сколько бедных сирот появилось и вдов…

      А проклятой войне даже этого мало —

      И безумством объятые в схватке сходимся вновь…

      Ипатьевский подвал.

      Нет «лучше» места:

      Ни смеха палачей.

      Ни стона жертв.

      Не слышно ничего.

      И неизвестно,

      Как чувствовал

      Себя в нём изувер,

      Поднявший руку

      На Царя и Веру?

      Опять июль.

      Такой же, как тогда.

      Где тот стрелявший,

      Веривший без меры,

      В свою непогрешимость?

      Но года,

      Расставили всех

      По делам их бравым.

      Позволил Бог

      Поцарствовать им всласть,

      Но кончилась

      Эпоха для не правых!

      Для убиенных —

      Только началась…

      И на крови невинных

      Храм поднялся

      И мой народ с колен

      Подняться смог.

      Того же,

      Кто в подвале том смеялся,

      Не вспомнит ни народ,

      Ни даже Бог…

      Золотые погоны,

      Аксельбанты витые.

      Час назад мы всего-то

      Были лишь юнкера,

      А теперь, когда мы

      Присягнули России,

      Нам неважно совсем,

      То, что было вчера…

      Мы сегодня другие.

      Мы её офицеры.

      Мы России готовы,

      Как и деды, служить.

      Мы готовы служить

      Своим внукам примером…

      Только многим до внуков

      Не удастся дожить.

      Не удастся за Веру,

      За Отечество наше

      Послужить, как хотелось бы,

      Не за деньги – за честь!

      В Петрограде сыром,

      Красным цветом окрашенном,

      Для