Молоко из еловых шишек. Олег Сешко
Читать онлайн книгу.
повредить ёлку, начинаем сбор шишек. Нужно выбирать самые липкие. Можете себе представить, что происходит с нашей шкуркой. Да, она сваливается, как промасленная пакля, но дело стоит того. Мы работаем целый день, пока солнце не коснётся горизонта, после чего, усталые, снова водим хороводы, благодарим за урожай Молочное Волшебство и тихо-тихо идём домой. На этом день не заканчивается. Мы разбираем шишки по чешуйкам, чешуйки перемалываем старинной мельничкой, а из сердцевин шишек выдавливаем ароматный, клейкий сок. Чем выдавливаем? На то есть специальный пресс. Работа, в общем-то, не сложная: один подкладывает, другой давит. Молоть – намного сложнее.
Всё! Дальше я ничего не знаю и вряд ли когда-либо узнаю, потому как… Ну, понятно, почему. Дальше дело бабушки и мамы. Они колдуют, настаивают, добавляют непонятные мне пряности и травы, переливают жидкость из ёмкости в ёмкость, переносят из тепла в холод и наоборот, пока не получится то, что мы называем молоком.
День молока – большой праздник в Котявии. По главной улице разодетые под Молочное Волшебство проходят все семейства нашего города. Это очень красочная церемония, ведь никто не хочет показывать истинный облик Молочного Волшебства своей семьи и поэтому одевается в самые необычные костюмы.
На центральной площади вовсю идёт дегустация различных сортов первого лакомства страны. Всяк, пробуя чужое, нахваливает своё. Иногда доходит до драки. Да что там иногда, почти всегда. Коты ведь они очень любят подраться. Но и отходят быстро. Все ссоры на следующий день совсем не вспоминаются или вспоминаются только со смехом. За один день наедаешься на целую неделю.
Говорят, что именно еловому молоку наши коты обязаны своим интеллектом. Я верю!
Однажды мы с папой пошли в лес разведать, где шишек погуще. Был я тогда ещё совсем молодым, хотя уже не котёнком. Да, далеко не котёнком. Исполнилось мне к тому времени года полтора. Идём, сосны осматриваем, воздухом дышим. Вдруг – мотылёк! Маленький, серенький, неприметный вовсе. Прицепился ко мне: то на хвост сядет, то на ухо. Я его отгоняю, а он вьётся над головой, смеётся будто. Отец шутит: «Видимо, в прошлой жизни мотылёк этот кошкой был, вот ты ему и приглянулся». А я и ответить не знаю что, краснею только и злюсь вроде бы. Хотя и не помню, когда я в этой жизни злился. Но это так – к слову. Полчаса прошло – не отстаёт мотылёк от нас, и тогда я подмечать стал, что не просто так он вокруг кружит, а зовёт меня, манит меня куда-то. Я его сгоню, он отлетит в сторону, подождёт, а потом опять ко мне летит.
Поделился я с отцом этим наблюдением, поразмыслили мы, мозгами своими котявыми пораскинули, и домой бы пора возвращаться, и догадку мою проверить хочется. Пошли догадку проверять. Смотрим: лес темнее стал, хмурым совсем, сосен мало, коряги да бурелом начался, а мы остановиться не можем, и мотылёк летит и летит. Верно, что беда у него приключалась, а значит, уйти нам сейчас никак нельзя. Кот, он в беде никого не бросит, лучше пусть блохи до кости обгложут! Смотрим: впереди дуб, а в дубе – дупло, как в сказке. «Всё, – думаю, – сейчас в дупло нырять придётся», – и дрожу внутренне. Не хочется в дупло. А мотылёк, как назло, к нему летит. Переглянулись мы с отцом: «Делать нечего, ныряем». Ан, нет! Из дупла птица непонятная, страшная, чёрноклювая как выпрыгнет, как выпорхнет, «ам» нашего мотылька – и нету. Неприятная смертушка-то! Папа мой быстро среагировал, птицу за хвост ухватил, а потом и я на неё сверху навалился, клюв пытаюсь разжать, знакомца нашего съеденного освободить. Поддался клюв, хотя птица бьётся, скрипит, звуки всякие неприятные выдаёт, но, чувствую, кончаются силы у неё. Приналёг я, клюв распахнулся, и… мы в него с отцом провалились.
Я даже не понял сразу, что произошло. Сидим в темноте, друг друга успокаиваем. И запах цветочный вокруг витает, сладкий. А потом мягкий такой, ласковый свет начал зажигаться. Взглянул я вверх: над нами миллионы мотыльков, и наш среди них, я его сразу узнал. Танцуют все и светятся тонким таким нежно-розовым светом. Посмотрели мы друг на друга и понять ничего не можем, только глазами лупаем. А мотылёк наш снова за собой зовёт. Делать нечего, пошли за ним. Идём и идём, идём и идем, у меня лапы уже отваливаются, и, главное, ночь всё время, и стая мотыльков над нами. «Всё, – говорю, – сил моих больше нет, пора отдохнуть нам, да поспать, а там и день наступит, солнышко выглянет». И отец меня поддержал. Легли мы, лапами морды прикрыли, спать собрались. Чувствую, сон наваливается, и улетаю я далеко-далеко и высоко. Глаза открыл, а это не сон вовсе, это мотыльки нас подхватили и несут над землёй. А может быть не над землёй, а над морем или болотом каким, тяжело понять, потому что темно внизу, как в кинотеатре, и только вокруг нас свет.
«Бывают же такие безразмерные птицы», – подумал я и представил, сколько котов можно было бы ею накормить. Но потом мне стало стыдно за себя. Потому что я понял, что вместе с птицей мы могли бы съесть целый мир. А миру, между тем, пора бы было и закончиться. И вдруг я увидел город. Прямо под нами горели окна домов, фонари освещали улицы, по ним прогуливались местные жители (коты, конечно, кто же ещё), проезжали экипажи с важными особами, влекли к себе витринами магазины, и медленно тянулись по реке маленькие кораблики. «Ту-ту!» – закричали кораблики, заметив нас в небесах. Прохожие остановились