– Девочки, мне показалось, или кто-то в окно поскребся? – испуганно спросила Клавка, садясь в кровати. Ее ночная рубашка засеребрилась в лунном свете.

      Оленька вскочила и прижала к оконному стеклу хорошенький курносый нос.

      – Не видать… ой! Вот он!

      – Кто?! – вскрикнула Клавка. – Черт?!

      В полутьме раздались сдавленные смешки, кто-то заверещал в притворном испуге. Оленька отвернулась от окна и шикнула на нее:

      – Тсс, тише ты! Всю Шарикову дачу перебудишь… Придумала тоже – черт…

      – Ты же комсомолка, Кочубей, как тебе не стыдно? – спросила из угла Вера нарочито строгим голосом.

      Девчонки снова прыснули. Словно вторя им, у столовой зафыркала и коротко заржала Звездочка – пегая дружелюбная лошадка, специально приставленная к Академической художественной даче для извоза продуктов.

      – Клавка своими криками даже лошадь разбудила, – захихикала Лида Судакова.

      Кочубей обиженно легла на свою койку, скрипнув панцирной сеткой, и накрылась одеялом с головой. Оленька потихоньку вытянула шпингалет и приоткрыла створку окна:

      – Кто тут?

      – Это я, Митяй, – высунулась из-за окна лохматая голова. – Девчата, винца хотите? Я у местного сторожа на винограднике выклянчил.

      – А оно хмельное? – игриво спросила Оленька.

      – Ой, хмельное, – мечтательно протянул Митяй и почмокал губами.

      – Давай! – Оленька перекинула за спину толстую русую косу, высунулась в окно по пояс и протянула руку.

      – Так вы пустите, я вам налью… А то как-то не по-человечески: я с гостинцами пришел и стою тут под окном, как распоследний Ромео.

      Девушки в спальне возмущенно зашумели, захихикали. Вера накинула на плечи платок и тоже подошла к окну.

      – Ты вино сюда дай, Ромео, а сам иди. Иди поспи. А то завтра у нас обнаженная натура, а ты не в форме будешь, – насмешливо сказала Вера.

      Митяй разочарованно засопел, но большую бутылку, заткнутую кусочком сушеного кукурузного початка, все же отдал.

      Вера дождалась, пока фигура Митяя скроется за кипарисами, где в отдельном домике жили парни, и прикрыла окошко.

      – На щеколду закрой! – высунулась из-под одеяла Клавка. – Вернется еще и залезет!

      – Кто, черт?! – хмыкнула Вера. – Нет, не закрою. Душно же. Лида, стакан давай.

      Спальня оживилась. Захлопали дверцы тумбочек, кто-то зажег керосиновую лампу. Девушки, кто в ночных рубашках, кто закутавшись в простыню, перебирались на кровать Веры и усаживались, тесня друг дружку. Вера налила вина в стакан. Понюхала, сделала большой глоток и прикрыла от удовольствия глаза.

      – Волшебство!

      – Мне сегодня один из виноградарей сказал, что эти виноградники еще древние греки тут насадили… – сказала Оленька и отняла у Веры стакан. – Дай мне, я тоже хочу…

      – Один из виноградарей? Так-так… Ну-ка давай рассказывай! – Лида толкнула Оленьку локтем в бок.

      – Тише ты! Разольешь! – Оленька глотнула вина и передала стакан Лиде. – Ну что, ну виноградарь… Их тут много же!

      – Молодой? Симпатичный?

      – Ну, девочки! Перестаньте! Я в столовке утром замешкалась, а вы все без меня ушли. Между прочим, могли бы подождать! Я на вчерашнее место пришла – а там никого! Взмокла вся аж, между прочим! С этюдником же…

      – Ты про виноградаря расскажи!

      – Так я у него спросила, куда группа пошла. Вот он мне и объяснил.

      Вера присвистнула:

      – Это же как он подробно тебе дорогу объяснял – от времен Эллады до наших дней…

      Девчонки захихикали. Постепенно стакан обошел весь круг и оказался в руках у Клавы. Она поболтала остатками вина, залпом допила их и сунула стакан Вере. Вера снова наполнила его. Клавка схватила с тумбочки мелкое яблочко, протерла его краем ночной рубашки и откусила сразу