Юлия Самойлова. Муза Карла Брюллова. Ольга Буткова
Читать онлайн книгу.
тановилось очевидно, чего недостает в груди и бюстах прочих красавиц. Пред ее густыми блистающими волосами показались бы жидкими и мутными все другие волосы. Ее руки были для того, чтобы всякого обратить в художника, – как художник, глядел бы он на них вечно, не смея дохнуть. ‹…› Это была красота полная, созданная для того, чтобы всех равно ослепить! Тут не нужно было иметь какой-нибудь особенный вкус: тут все вкусы должны были сойтиться, все должны были повергнуться ниц: и верующий и неверующий упали бы пред ней, как пред внезапным появленьем божества».
Брюллову посчастливилось встретить свой идеал в жизни. Героиней лучших его полотен была русская графиня, родственница государя, хозяйка миланского салона Юлия Павловна Самойлова. Она прославилась в России и за ее пределами своей красотой, роскошными приемами, меценатством и экстравагантными поступками. Ее боготворили и презирали, ею восхищались, на нее гневались, о ней сплетничали. Впрочем, мнение света было абсолютно безразлично графине.
Она не была образцом добродетели, не писала ни книг, ни музыки, ни картин, судьба ее сложилась сумбурно и нескладно. И лишь немногие знали ее безрассудную, щедрую, любящую душу, знали, что она пыталась помочь каждому, кто встречался на ее пути, и не совершила ни одного злого или своекорыстного поступка. Такова была жизнь графини Самойловой.
Глава 1. Родословная
Братья императрицы
Среди предков Юлии Павловны были полководцы, дипломаты, меломаны, кровосмесители, авантюристы и цареубийцы. Каждая веточка родословного древа графини Самойловой рассказывает об истории XVIII в. и всех его крутых виражей.
Наша героиня никогда бы не появилась на свет, если бы первый император всероссийский Петр не сослал в монастырь свою законную супругу, Евдокию Лопухину, наследницу рода древнего и почтенного, мать царевича Алексея, и не женился на служанке князя Меншикова Марте Скавронской, что происходила то ли из латышских, то ли из эстонских крестьян.
Марта, она же императрица Екатерина Первая, не возгордилась и родню свою – братьев Карла и Фридриха Скавронских, сестер Анну и Христину – не забыла, а вывезла из деревень в Санкт-Петербург и, с разрешения августейшего супруга, осыпала милостями – наделила богатством, братьям даровала графский титул, мужьям сестер – потомственное дворянство.
Ж.-М. Натье. Портрет Екатерины I
Один из братьев императрицы, Фридрих Самуилович, до перемены своей участи служивший ямщиком, с потрясением не справился, спился и умер. Второй же, Карл Самуилович, оказался более крепок духом, с новым положением в обществе освоился, обзавелся потомством – шестью детьми, и счастливый поворот колеса Фортуны пошел ему только на пользу.
Неаполитанский чудак
Четверо из шести детей Карла Скавронского умерли бездетными, единственным внуком по мужской линии был Павел Мартынович, родившийся в 1757 г. Он унаследовал все богатство семьи, получил очень почетную придворную должность камергера. Его мать, Мария Николаевна, урожденная Строганова, предпочитала жить за границей, а именно в Италии. Вот с этой поры какая-то непостижимая прихоть судьбы прочно связала род Скавронских с этой благословенной страной. Да как связала! Прибалтийские корни Павла Мартыновича не помешали ему воздать должное южному климату. Кроме того, молодой граф до безумия увлекся итальянской музыкой и тем самым заслужил почетное место на страницах книги известного любителя русской старины Михаила Пыляева «Замечательные чудаки и оригиналы».
Чудаков в российском высшем свете, особенно же в XVIII столетии, было предостаточно: ведь чудачество было и остается одним из способов заявить миру о своей неповторимой индивидуальности.
В обыкновенной жизни чудак есть человек, отличающийся не характером, не нравом, не понятиями, а странностью своих личных привычек, образа жизни, прихотями, наружным видом и проч. Он одевается, он ест и пьет, он ходит не так, как другие; он не характер, а исключение. Замечательно, что в простом сословии, близком к природе, редко встречаются чудаки. Там все растут, воспитываются, чувствуют, мыслят и действуют, как внушила им природа или пример других; но с образованием начинаются причуды, и чем оно выше у народа, тем чаще и разнообразнее являются чудаки.
В старину, даже не более пятидесяти лет тому назад, было гораздо более людей странных, с резкими особенностями, оригиналов и чудаков всякого рода, чем теперь. Такое явление понятно: причудливость есть следствие произвольности в жизни, и чем более произвольность господствует в нестройном ещё обществе, тем более она порождает личных аномалий.
Чудачество стало стилем жизни многих великолепных вельмож. Как мы видим, его позволяли себе не только представители почтенных и древних семейств, но и такие безродные выскочки, как Скавронские. В случае с графом Павлом Мартыновичем оно проявлялось в том, что он пытался самолично сочинять музыку, а слуги в его доме должны были разговаривать не иначе