Мультипроза, или Третий гнойниковый период. Зуфар Гареев
Читать онлайн книгу.
комитета, кворума и Красного уголка побежали за ним.
– Войсковые соединения выкатывай давай на мои глаза! – завопил Петров, в молодцеватой удали схватил молоденькую повариху и засунул ее в котел с мясом.
Для справки: Петров П. С. страдал гигантоманией и вторым случаем социалистического каннибализма.
Повариха закипела, завертелась, сверкая розовыми боками, а Петров закричал:
– Лаврушки вжарь да вермишельки! Случай каннибализма у нас произошел некстати!
Внизу испуганный какой-то человек сделал знак рукой, грянул туш, и войсковое соединение из двух солдат пошло маршем под балконом.
– Профком объединенный ПК-333/41 охраняете ли? – закричал Петров П.С.
– Ой ли! – радостно заревели солдаты шапки-набекрень.
– Местком!
– Ой ли!
– Уголок наш Красный да гулкий!
– Повсеместна!
– А что хром на правую ногу! – закричал Петров П. С., мутным глазом различив непорядок в солдатском шаге.
– А левая коротка!
– Что так: бой ли принял какой ты?
– А мать родила. Папанька, когда меня впрыскивал, клоп ему впился в левый мешочек, прервал удовольствие, вот и не хватило левой ноги чуток…
– Да, – протянул раздумчиво Петров, – трудное послевоенное детство… – Потом сплюнул. – Тьфу его, насекомое, тьфу! Перепихнуться мешает!
– Так точно: тьфу!
Тут второй солдат грянул песню:
Зашуршал неуклюжа
Чебурашка по лужам…
– Мультик начался, мультик… – стали шептаться члены кворума; они нервно дернулись в сторону телевизора.
– Не идти! – остановил всех Петров П. С. голосом. – Солдатов послушаем!
– А он глухой есть! – сказал первый солдат про второго.
– Обездолен паренек… – начал размышлять вслух Петров П. С., – краски мира, понимаешь, ему не все улыбаются…
Я играю на гармошке
У прохожих на виду…
– пел второй солдат.
Он свернул в проулок и, печатая шаг, стал удаляться в направлении Кремлевского дворца съездов.
– Рюмку мне поднесите вы! – закричал Петров, стал ноздрями вслушиваться в запахи кипящей поварихи.
Выпив стопку, он спросил:
– А теперь у нас что по программе?
– Теперь умник и преступник, – отвечали ему. – Западник!
– Пиндос, значит… Давай!
Западник шел под балконом умен, молчалив и печален.
– Пустить Иван Капитоныча на него! – приказал Петров.
– Да я ж тебя! – закричал ветеран Капитоныч, выходя из гардероба, распахивая желтую от медалей грудь как солнце!
Сподвижница его по выходу, лягушастая в животе и ножках, Алла Константиновна поперхнулась при этом сосиской «Сероводородной Классической», которой она полдничала. Глаза ее выкатились, и она принялась умирать, шевеля синими губами, словно рыба скумбрия или печень трески малосоленая высший сорт.
– Я ж тебя!
И Капитоныч вырвал корявый, дуплатый, пикастый зуб изо рта в воткнул