…Марина приехала в большой город из поселка. Встретила парня, отслужившего в армии студента института железнодорожного транспорта, и очаровалась. Он и его друзья – студенты университета и высшей школы милиции – были большими любителями чтения. А еще они собирались на балконе старого деревянного дома, пели под гитару, играли в «крокодила» и разговаривали до рассвета. Все это заставляло Марину трепетать, поскольку не встречалось в ее окружении таких ребят. А он – высокий и красивый – умудрялся оказывать ей знаки внимания, да ухаживать настолько нежно, что период поступления в институт остался у Марины розовым, сладким воспоминанием. С Николаем она красиво потеряла девственность, с ним путешествовала в поездах, когда он проходил практику проводника, за него пошла замуж.

      После окончания института Николай ни дня не работал по профессии. По знакомству устроился в транспортную милицию и за пару лет превратился в махрового, матерого милиционера. Как раз именно на него профессия отложила такой отпечаток, что по внешнему виду становилось понятным, где он работает. «Закон производит гнев», – написано в Библии. Черты лица даже приобрели специфическое выражение.

      Маринка очумела – никаких интеллектуальных разговоров и гитар, собственно говоря, сутками мужа дома не бывает, а зарплата не особенно напоминала собой то, ради чего человека просто не стало. То пьян, то в засаде, то в плохом настроении. Марина предоставлена сама себе, да еще так получилось, что жить пришлось с его родителями целый год, потому что дом, в котором они получат квартиру, строится. Она учится в институте, зубрит по вечерам, разложив учебники на окне в проходной комнате, он перманентно с коллегами на «совещаниях» пребывает в пивбаре «Минутка».

      Опустим отношения его родителей между собой, поскольку вспоминать – только нервы портить. Опустим ремонт своими силами с минимальными деньгами (этот развеселый период попил крови не меньше). Опустим переселение в новую квартиру с одной отремонтированной комнатой и ванной, когда остальное – цемент, ящики и рулоны всякие – приходилось форсировать, как Суворов Альпы.

      Счастье все не наступало. Села