Сат шёл по узкому длинному коридору к человеку, который считал его другом. Несуразная лепнина под потолком резала глаз и противоречила всем остальным деталям убранства. Этот дворец долго пустовал, и на его возрождение потратили слишком много монет и рабочей силы. Не было времени у советников разбираться в мелочах, оттого лучшие мастера Империи и выплеснули все свои уменья в одном месте. Бессмертного следовало запереть в прекрасной клетке и выстроить вокруг него иллюзорный мир как можно скорее.

      Ксант четыре года назад был другим. Его не заботила приторная роспись на стенах и самоцветы, украшающие изогнутые арки. Советники вложили огромные суммы, в том числе и из личных запасов, чтобы дать бессмертному правителю этой провинции беззаботную жизнь, далёкую от политики. Сат не боялся трудной работы, считался в Гильдии магов самым изворотливым человеком, и именно ему поручили следить за тем, чтобы бессмертный не лез в дела советников. Ксант его принял, даже предложил для удобства жить во дворце, но из-за тяжёлой болезни Сат покинул Империю на целых два года. К Ксанту приставили другого предсказателя, и советники были довольны его работой. Сат по возвращению в Империю вежливо напомнил о давнишнем щедром предложении погостить в одной из скромных комнат дворца, и Ксант подтвердил, что его предложение в силе. Сат знал, что бессмертный не откажет. Красивый, хорошо сложенный воин не потерпел бы рядом с собой соперника, а в обезображенном маге он не увидел угрозы. Любовницы Ксанта были столь же пусты, как и он сам. Сат пропускал их насмешки мимо ушей: их жизнь была непроста, они цеплялись за неё, как умели. Советники не требовали от него строгих отчётов, всю грязную работу делал его наставник Горн.

      Солнце на миг ослепило единственный глаз. Сат поморщился. Зал церемоний, где частенько бывал бессмертный, располагался за внутренним садом.

      Ксант сидел на своём троне, подперев щеку кулаком, и бесцельно глядел перед собой. Нужно было занять мысли бессмертного хоть чем-то полезным, и Сат после обыкновенных приветствий справился о пропавшей Биргит. Который день подряд он пытался вызвать видения и понять, где она находится, или же просто узнать, жива она или мертва, но образы не спешили выплывать на поверхность.

      С Ксантом не происходило ничего необычного. Его ожидал очередной наискучнейший день в бесконечно долгой и почти утратившей смысл жизни.

      В зале было тихо. Ксант сидел скрестив ноги и вслушивался в тишину. Стены были отделаны камнем, к трону вели ступени, а у противоположной стены стояли три скамьи. Зал выглядел пустым и безжизненным, мебель терялась в этом огромном пространстве. На полу пестрила мозаика, выложенная по периметру, разноцветные линии сплетались в замысловатом узоре – знак нейтральной зоны, где магия смертных бессильна.

      Четыре года назад Ксант выбрал вечную жизнь и словно сам себя обрёк на вечные муки. С наступлением мира провинции понадобился талисман, который бы дал гарантию, что зло обойдёт эти земли стороной. Ксант не влезал в политику, эту обязанность за него выполняли советники. Он лишь подписывал какие-то документы и, если требовалось, позволял совету собираться в своём дворце. Правда, в последние года два такой необходимости не возникало.

      Роскошь, обстановка дворца, лесть советников давно опостылели. Жизнь превратилась в череду однообразных дней. Каждый месяц советники присылали ларец с монетами и диковинками, и каждый раз к нему прилагалось письмо, где в самых красочных формах они благодарили своего правителя за то, что он дарует провинции благоденствие, мир и обильные урожаи. Благодарственные письма уже не трогали, и Ксант давно престал их читать: в тот год, когда пропала Биргит.

      Эта авантюристка не давала ему покоя с самого знакомства, но тогда между ними стояло огромное препятствие: она была возлюбленной