Ликованье! Ликованье

      Голосов весенних –

      Это внугреннее знанье,

      Внугреннее зренье.

      Это – воздыманье вала

      Через все пределы.

      Жизнь сама себя познала

      И – взахлеб запела.

      Когда у сердца нет границ,

      Все знание лучей и птиц,

      Все знание ручьев и трав

      Вливается в его состав.

      И сердце вещее тогда,

      Как будто вешняя вода,

      Как тающее естество,

      Звенит про Бога своего.

      Не спрашивайте – есть ли в мире Бог?

      А только: есть ли я? Я – промельк, пена?

      Или мой жар сердечный мир прожег

      И светом стал без тени и без тлена?

      Кого спросить мне? Кто мне даст ответ

      о нас самих? И чья это забота?

      Если меня на самом деле нет,

      Что мне с того, что существует кто-то

      другой… чужой… Он безразличен мне,

      Как я ему… Но если в глубине

      моей живет незыблемое «Я»,

      то пусть ответит глубина моя…

      Не нужен общий замысел? Ну, да,

      Я тоже так считаю… Он не вправе

      быть, тот, кто от участья, от труда

      совместного с Собою нас избавит.

      Кто действует за нас, помимо нас;

      Тот, для кого мы – винтики и числа…

      Но если Он есть тайна наших глаз,

      Невычисленность мирового смысла,

      Который исчисляется, пока

      трепещет и пульсирует под кожей,

      И без единственного волоска,

      без тени этой обойтись не может?..

      Остановись… И ты тогда заметишь,

      как легкий лист задумчиво повис

      на тонком черенке. Июльский ветер

      чуть-чуть качнул его… Остановись…

      Замри вот здесь… Ведь началась сначала

      сейчас, с минуты этой жизнь твоя.

      Есть лес и небо. Ничего не стало.

      Есть только лес и облако… А я?

      Не знаю, где я, но и знать не надо –

      Все долгое свечение зари,

      весь этот лес теперь не просто рядом,

      я словно вижу это изнутри.

      Вон из того