– Он загрызет Кузнецовых! – обрадовалась Катя.

      Антон нарисовал висящие из клюва две кривые загогулины.

      – Это подпорки? – предположила Катя. – Чтоб клюв не обломился?

      – Это бивни, как у мамонта, – объяснил брат и пририсовал цыпленку рога.

      – Он их забодает! – восхитилась Катя, почти совсем утешившись. – А что у него еще есть?

      Антон нарисовал у цыпленка под крылом пулемет. Но он не очень хорошо рисовал предметы, и оружие вышло похожим на какой-то страшненький скукоженный цветочек.

      – Ничего, – сказал Антон, – это новая модель. А к хвосту прицепим водородную бомбу, да, Кать? Кать? Катя!

      Катя спала, неловко скрючившись в кресле. Свирепый рогатый цыпленок с пулеметом забрал ее злость и обиду, и усталая девочка тут же заснула.

      «Надо бы дотащить ее до дивана, – подумал мальчик, зевая. – У нее внутри все слипнется, оттого что она так криво спит».

      Он попробовал поднять сестру, но та оказалась неожиданно тяжелой. Наверное, много съела новогоднего торта.

      – Ну и ладно, – вздохнул Антон и закрыл глаза.

      Мама и папа пришли уже около шести утра, веселые, взбудораженные, с полной сумкой подарков – Антону и Кате от семьи Кузнецовых.

      – Так и заснули сидя, – умилилась мама.

      – И совсем на нас не обиделись, что мы их бросили в новогоднюю ночь, – сказал папа. – Замечательные у нас дети. Все понимают.

      На столике белел забытый газетный листочек с программой. Свирепый цыпленок с рогами и пулеметом грустно смотрел куда-то в сторону.

      Потом, когда мама и папа пошли спать, цыпленок шевельнулся раз, другой… отклеился от газетного листочка… труднее всего отклеивались бивни, они были слишком длинные и ткнули в нос какого-то политического деятеля из заметки на обратной стороне газеты. Наконец цыпленок отделился полностью. Он был легкий и плоский, и немного ажурный из-за тонких ножек, тонких рожек, тонких бивней и тонкого зубастого клюва.

      Открылась форточка. Морозный воздух прянул в комнату мощно и свежо. Цыпленок подпрыгнул на тоненьких ножках и взлетел. Не сам, конечно – это поток воздуха поднял его, покружил по комнате и вынес в форточку.

      Свирепый рогатый цыпленок полетел над городом, мутно и тяжело засыпающим после новогодней ночи.

      Глава 2

      Вампир из 5 «Б»

      Ванечка решил уйти в вампиры. У него просто не оставалось другого выхода. Во всех вампирских романах написано, что в вампирном состоянии вампиры сильнее людей. В обычном невампирном состоянии Ванечка Егулова никогда не побьет. Егулов был его выше почти в два раза. А кулаки Егулова были в три раза больше Ванечкиных кулаков. Егулов был гад. Он Ванечку пинал, тряс, ронял с лестницы, отбирал ранец и прятал куртку, чтобы тот подумал, что ее украли, и заплакал. Егулова Ванечка ненавидел так, что аж белел, когда о нем думал.

      Вот только не надо думать, что Ванечка все покорно сносил. Один раз он ткнул Егулова карандашом в живот. Он как раз послушал на уроке про то, как Пушкина ранили в живот, и он умер от перитонита. Пусть Егулов тоже умрет от перитонита. Но живот у Егулова был твердый, как в бронежилете. А что, может, он носил под рубахой бронежилет и оттого был храбрый, что ему ничего не грозило. Хотя бронежилет – штука толстая, в нем Егулов казался бы распухшим. А он казался стройным и красивым, гад. Скорее всего, это не бронежилет, а мифрильная кольчуга, как у Фродо из «Властелина колец».

      Сейчас Егулов лежал в больнице со сломанной ногой – за две недели до новогодних каникул спрыгнул на спор со второго этажа. Спор выиграл, но ногу сломал. Ванечка был счастлив две недели. Но Елена Алексеевна сказала, что на Егулове все хорошо заживает, и после праздников он вернется в класс. Итак, за новогодние каникулы Ванечке надо было стать вампиром, чтобы укусить Егулова и выпить всю его кровь. Пусть-ка Егулов