Откуда ты, жужжалка золотая,

      Ты, лакомка, ворующая сласти,

      Готовящая воск! – ты, птичка солнца,

      Оставь меня! – Уйди! оставь меня!

      Ты видишь, этим бабушкиным гребнем,

      Из золота, я волосы чешу,

      И надо до ее прихода кончить,

      А то она рассердится. – Ступай же!

      Оставь меня в покое, говорю!

      Чего тебе здесь нужно? Что ты ищешь?

      Ну, разве я цветок? Ну, разве рот мой –

      Какой-нибудь душистый лепесток?

      Лети к лесной опушке, дальше, пчелка,

      Через ручей, там крокусы цветут,

      Фиалки голубеют, ключ небесный:

      В их чашечки вползи, и пей, пока,

      Как пьяная, ты не начнешь шататься.

      Ты слышишь: я серьезно: марш домой,

      В свой замок! Ты ведь знаешь: ты в опале,

      Да, Бабушка Кустов тебя не любит,

      За то, что воск ты делаешь церковный.

      Ну что ж, тебя и этим не проймешь? –

      Эй, ты, труба на бабушкиной кровле,

      Пошли-ка мне сюда немножко дыму –

      Небесное созданье прогони!

      Скорее! Гулле, гулле! Вулле, вулле!

      Марш, марш!

      Пчела улетает.

      Ну, наконец-то, убралась.

      Эй, Никельман! Оге! Оге! – Не слышит.

      Давай себе сама спою я песню.

      Не знаю, откуда пришла я,

      Не знаю, куда иду.

      Птичка ли я лесная,

      Фея ли. Здесь я жду.

      Цветы головки склоняют,

      Ароматом весь лес наполняют,

      Но чьи разгадали мечты,

      Откуда цветы?

      И бывает, что сердце тоскует,

      Все его что-то волнует:

      Мне так хотелось бы знать

      Отца и родимую мать.

      Нельзя, так не надо,

      В сердце услада,

      Я светлокудрая нимфа! Я рада!

      Снова зовет, наклоняясь над колодцем.

      Эй, старый Никельман, взойди же кверху!

      Нет Бабушки Кустов, пошла набрать

      Еловых шишек. Мне одной так скучно.

      Приди и расскажи мне что-нибудь.

      Пожалуйста, а я за то сегодня ж

      Куницей проберусь в курятник ночью

      К богатому соседу, для тебя

      Найдется там петух, весь черный-черный. –

      Идет! Эй, Никельман! – В воде – глю-глю.

      Серебряные шарики кружатся

      И вверх плывут. Взойдет он, и разрушит

      То зеркало, с отливом черноцветным,

      В котором отражаюсь я внизу.

      Приветствую вас, дева водяная!

      Как вас зовут? – Как? Раутенделейн?

      Красавица из молодых красавиц?

      Да, ты? – Я – Раутенделейн.

      Что говоришь ты? Пальцем указала

      На нежные свои сестрицы-грудки?

      Смотри, не хороша ли я, как Фрея?

      Волна моих пылающих волос

      Не из лучей ли солнечных? Ты видишь,

      Оттуда из воды ответным блеском,

      Как слиток золотой, они горят?

      Ты огненную сеть лучистых прядей

      Показываешь мне, ты расширяешь

      Узор, как будто хочешь рыб ловить

      В воде глубокой: ладно! Так лови же

      Мой камень, ты безмозглое созданье, –

      И тотчас похвальбе твоей конец.

      А я как прежде. Никельман, скорее,

      Придумай