Обычное утро обычного рабочего дня в полицейском участке. Царит организованный хаос: в воздухе висит синева табачного дыма, на столах в беспорядке разбросаны бумаги и стаканчики из-под кофе, еще не вытряхнуты пепельницы, до краев наполненные окурками. Жужжание вентиляторов, телефонные трели, беспорядочные разговоры сливаются в негромкий, но раздражающий общий гул. Патрульные периодически вводят с улицы закованных в наручники нарушителей спокойствия, многие из которых в подпитии или «под дозой» громко, часто нецензурно, заявляют о своих попранных «копами» правах, невиновности, и что они будут жаловаться самому президенту. Кого-то по громкой связи вызывают на задание, а кто-то, наоборот, отработав, отправляется на отдых…

      В помещение участка входит светловолосый среднего роста человек лет сорока. На его с правильными, но жесткими чертами лице не отражается никаких эмоций, так что с первого взгляда становится понятно, что он здесь не случайно. Одет он в светло-серый костюм, не идеально отглаженный, но и не создающий впечатление неряшливости, светлую рубашку с галстуком под цвет костюма, на ногах – светлые мокасины, делающие его уверенную походку плавной и почти бесшумной. Под одеждой легко угадывается хорошо сложенное тело с крепкими, натренированными мышцами. Мужчина идет между рядов столов, изредка здороваясь с сослуживцами, но, в целом, создается впечатление, что ни с кем дружеских отношений он не поддерживает.

      Один из сотрудников: Ду́нкан, зайди к лейтенанту. Старик мрачнее тучи. Разыскивает тебя уже около часа. Пьёт пятую чашку кофе. Похоже, опять случилось что-то близкое к вселенской катастрофе.

      Едва заметным кивком головы ответив балагуру, тот, кого назвали Ду́нканом, направляется к стеклянной выгородке, занавешенной жалюзи, где располагается начальник участка лейтенант МакДауэл. Лейтенант – чернокожий мужчина лет пятидесяти, с начинающими седеть коротко подстриженными волосами, в голубой рубашке и подтяжках, поддерживающих темные брюки на уже наметившемся животе, нервно мечется в узком пространстве кабинетика, регулярно прихлебывая горячий кофе из пластикового стаканчика.

      М (Мак) Д (Дауэл): Где тебя черти носят, Грин? Газетчики, будь они неладны, оборвали все телефоны. И как только они умудряются в такую рань откапывать жареное?

      Д (Дункан) (отметив про себя, что шеф одновременно взбешен и растерян): Неужели опять, Мак? И тоже зеленая брюнетка?

      МД: Да, черт возьми. И заметь, это уже пятая за последние три месяца. А твое расследование не сдвинулось с мертвой точки ни на дюйм. С этой секунды все дела по боку и занимайся только этой чертовой серией.

      Речь лейтенанта постепенно переходит в крик, в котором появляются едва различимые визгливые нотки, что говорит о его состоянии, близком к истерике. Внезапно он проливает себе на рубашку кофе, но это, против ожидания, вдруг успокаивает его, и МакДауэл устало опускается в кресло за письменным столом.

      Дункан Грин, неподвижно стоявший у двери во время всей этой сцены, проведя рукой по лицу, будто снимая маску безразличия, начинает задавать вопросы, пытаясь выяснить суть проблемы и, заодно, настроить начальника на рабочий лад.