Русская философия. Анализ истории. Том 2. Часть 3. Небольсин Евгений Анатольевич
Читать онлайн книгу.
оединяется и образуется, а средняя между сими двумя, т. е. душа, иногда, когда следует духу, возвышается им, иногда же, угождая плоти, ниспадает в земные похотения. Итак, все не имеющие того, что спасает и образует в жизнь, естественно будут и назовутся плотью и кровью, потому что не имеют в себе Духа Божия».
Итак, самое первое и важное, на чём стоит философское суждение об истории – чувственно осваиваемая двоичность (с точки зрения логического анализа, а на самом деле, следуя Православному догматическому богословию их три) природы человека. Это мы установили в предыдущих суждениях. Остаётся дать некоторые качественные характеристики каждой из этих составляющих. То есть надо ясно выявить, как оные проявляются в окружающем мире. Нам важно об этом помянуть, ибо больший приоритет какому-то из этих двух полюсов, выкристаллизовывает разное влияние на умы и разное формирование истории, как науки и ведет или к погибели всего, или к вечности жизни на земле. Это важный научный аспект, тоже обозреваемая реальность, с которой надо считаться в самую первую очередь. Ведь в ней явлены нам некоторые качества и свойства каждой из двух природ человека.
57. а) Одна составляющая нашего естества хочет есть и спать, получать плотские удовольствия, исходящие от симуляции борьбы с течениями жизни. Другая наоборот, стремится быть там, где естественно ей быть по причине подобия и родства269. Если одна в чем-то находит своё умиротворение, то другая всегда бунтует против такого положения вещей, испытывает напряжение и страдания. Так альпинист, к примеру, стремится к вершине горы (где свойства Божественного, простор и бесконечность вокруг, ощутимы явно), при этом истязая свою плоть перегрузками, голодом, холодом и постоянным риском. Боксёр выходит на ринг, также испытывает перегрузки и получает множественные микротравмы головы и тела, чтобы завоевать первенство. Культурист поднимает тонны груза за тренировку, чтобы придать красивую форму телу, стремится уподобиться Богу в могуществе своей силы и красоте строения тела. Парашютист на полторы-две минуты хочет уподобиться Ангелам Божьим в состоянии полёта. Монах уходит в тайгу, обрекая себя на одиночество и трудности жизни в тяжёлых условиях. Эстет бунтует против того, что в некоторых местах здания Большого Театра осыпалась штукатурка. И так далее. То есть, чтобы обрести единение с идентичной душе Природой, опосредовано приобщения к одному из Божественных Свойств, человек жертвует другой составляющей себя – физической. Терпит неимоверные перегрузки, рискует здоровьем и даже жизнью, побеждает страх. И наоборот, когда тело спит и много ест, то живая душа страдает, мучает совесть, человек ненавидит себя за слабость перед искушением и так далее. То есть тут следует сделать важный вывод о том, что иметь счастье и радость духовную одновременно с плотским удовольствием невозможно – либо плоть страдает и душа в радости жизни, либо душа мучается из-за того, что телу хорошо. Уже изначально, тут никак нельзя строить иллюзий, ибо настоящее счастье всегда трудовое – это заложено в самой природе, так как заповедано Богом по грехопадению, а Бог не может желать человеку иного, кроме счастья. Также как и тот факт, что духовная радость во Царствии Небесном несовместима с чувственной природой. Отсюда вспоминается сказочный сюжет, в котором стоит богатырь возле камня с надписью: «Налево пойдёшь – богат будешь. Направо пойдёшь – счастлив будешь. Прямо пойдёшь – погибнешь». В том-то и дело, что счастье и богатство там, где как раз страдание. Это же выразилось на Голгофе Иисуса Христа.
В момент биологической смерти, по логике вещей, каждая составляющая двоичной природы человека возвращается в свою естественную среду: душа занимает то место, куда всю жизнь стремилась, а плоть туда, к чему более всего тяготела249.
Это двоичное качество естества людей заявляло о себе во все времена истории, стало основанием всех побуждений и устремлений древнего человека, выразившееся в его образе жизни и в ритуальных священных действиях, призванных организовать стремление к перегрузкам ради духовного торжества и направить стимулированный внутренней радостью и счастьем любви подвиг каждого в одно общее жизнеутверждающее русло всего сообщества, находящимся в общем духовном единении. Иными словами, оставалось упорядочить счастье каждого в борьбе всего сообщества за жизнь.
Если одна природа торжествует, то другая испытывает перегрузки и напряжения. И видать по всему, в отличие от животного, человеку душевные перегрузки терпеть гораздо более болезненно, раз он изначально постоянно избирал такой себе путь – путь физических страданий и мучений во имя душевного комфорта. То есть стремился всегда туда и желал жить так, чтобы душа его испытывала максимальное с одной стороны сокрушение духа от своей беспомощности, как жертва Богу, а с другой стороны, раскрепощение и радость от единства с Творцом. Именно по этой причине, человек рисковал везде и, как показывают раскопки, делал то, что ему более всего тяжело250. Да, может не надо далеко ходить – сколько на Руси было подвижников благочестия, как они жили, как они ущемляли себя во всем, как постились и как носили на себе вериги. Оказывается все это не ново, а старо как мир. Многое ныне изменилось, но зримые перемены так и остаются лишь формальностью, а опыт единства с Самой Сущностью Божественного