Дядюшка Шорох и шуршавы (сборник). Владислав Бахревский

Читать онлайн книгу.

Дядюшка Шорох и шуршавы (сборник) - Владислав Бахревский


Скачать книгу
задумаются, вздохнут. А про то, что в доме живёт жаба, никто, конечно, не знал. До поры.

      Хозяйками были две Мани: бабушка Маня и девочка Маня. Жила у них кошка трёхцветная, на счастье. Кошка Мурка. Жила курица Ряба во дворе под яблоней.

      Когда-то дом стоял в саду, но место понадобилось для нового здания, яблони вырубили, землю упрятали под бетон, под асфальт, чтоб люди в дождик не пачкали ноги, и осталась возле деревянного дома одна яблоня. Под ней в дощатом шалаше и жила курица Ряба.

      Водилась у них мышка Безымянка. Для нее девочка Маня оставляла на подоконнике сухарик, и, когда кошка уходила гулять по крышам, Безымянка приходила в гости. Прятался в доме сверчок Полуночник. Он жил и был, но людям не показывался. А про то, что у них есть своя домашняя жаба, ни одна из хозяек не знала. До поры.

      В ту зиму мороз лютовал. Дни и ночи были ясные, а солнце и луна косматились. Иней садился на стены, на провода, лез людям в брови, ресницы белыми звёздами оклеивал.

      В такую зиму дома бы сидеть, но девочка Маня училась, в школу ходила, во второй класс. А бабушка Маня ходила в магазин и письма на почту носила.

      Сделают они свои дела и сядут у печи на огонь глядеть.

      Кошка Мурка у ног ляжет. В груди у неё будет петь Мурлыка, и будет она открывать и щурить зелёные глаза.

      Выйдет из-за печи курица Ряба. Она в такие морозы за печкой жила. Выйдет, постоит на одной ноге, скажет: «Куррр-квох».

      Бывало, мышка выбегала на подоконник поглядеть на них. Глаза чёрные, блестящие. Тут и сверчок не утерпит, голос подаёт: я, мол, тоже неподалёку.

      Сидели они вот так однажды, как вдруг слышит девочка Маня, будто кто под ванной тряпкой мокрой шлёпает. Пошла поглядеть. А на полу – жаба. Большая, грустная жаба.

      – Откуда ты взялась? – спросила девочка Маня. – И что же ты не приходила к нам раньше? Одной жить плохо. Пойдём, погреешься.

      – С кем ты разговариваешь? – удивилась бабушка Маня.

      – К нам в гости пришла Шлёпа.

      И девочка Маня положила на пол возле печки грустную, тихую жабу. В печи гудел огонь, красные отсветы бежали по стенам, и на полу было тёплое пятно. Девочка Маня положила Шлёпу на это пятно, чтоб погрелась, бедная, но жаба уползла под стул и устроилась между войлочными бабушкиными туфлями.

      Так они ещё пожили все вместе, без приключений. И пришло полнолуние. Голубень. Небо голубело среди ночи, снег голубел, голубые крыши ловили лунный свет и напускали на деревянный дом лунных зайчиков.

      Но что поделаешь, ночью нужно спать, и девочка Маня улеглась в свою постель, а бабушка Маня – в свою. Кошка Мурка устроилась возле печи, курица давно уже за печью во сне квохтала потихонечку. Ну а сверчок, конечно, не спал. Он свистел в свою дудочку, и, может быть, в другом доме ему пришлось бы худо. Его, нарушителя покоя, кинулись бы искать. А девочке Мане со сверчком было лучше. Она вытянула губы, словно хотела подсвистнуть своему невидимому любимцу, и не заметила, как заснула.

      Приснился ей пруд. Сидит в осоке зелёная-презелёная лягушка.

      «Наконец-то я тебя отыскала, сестрица, – говорит ей Маня. – Я знаю заказанное слово».

      И только она это слово своё сказала – зелёная лягушка поднялась на задние лапки, потянулась, скинула шкурку и превратилась в Василису Прекрасную.

      «Спасибо тебе, сестричка! Нелегко тебе досталось заказанное слово, я тоже тебя порадую».

      И пошла через пруд, прямо по воде, не замочив башмачков. На другом берегу махнула обеими руками – и запели тут лягушки, зазвенели, затрубили.

      Проснулась девочка Маня, сразу всё вспомнила, а вот слова заказанного – ни в голове, ни на кончике языка. Забыла.

      И тут слышит: «Тррр-уу! Тррруу!»

      Тихонько – «тррру-у!».

      Смотрит девочка Маня: посреди комнаты в лунном озерце – жаба Шлёпа. Сидит и поёт.

      А утром на дворе началась весна. Февраль ещё был на середине, ещё ждали морозов, но над землёй трубил влажный ветер. Падали с крыш тяжёлые сосульки, сугробы оседали. Зацвела верба! На жёлтых прутиках вспыхнули мохнатенькие жемчужины. Люди ходили повеселевшие, потому что хоть и хороша зима, а весну все ждут.

      Серёжке, своему соседу по парте, девочка Маня призналась, показывая пальцем на серебряный дождик с сосулек:

      – Это всё Шлёпа наколдовала!

      – Какая Шлёпа?

      – Моя жаба.

      – У тебя голова не болит?

      – Нет, не болит. Я точно знаю, что это всё Шлёпа устроила. Она вышла из своего жилья и пела ночью песни.

      Аллочка Фыркина, четвёрочница, что сидела впереди Мани, обернулась и спросила, покачивая белым бантом:

      – А ты показать свою жабу – бррр! – можешь?

      – Могу, – сказала Маня. – И мышку Безы-мянку, и кошку Мурку, и курочку Рябу, а вот сверчка Полуночника показать не могу. Я его сама не видела. И послушать его можно только ночью.

      – Всё ты выдумываешь, – сказала Аллочка Фыркина, – все знают, что ты придумщица. И в детском саду всегда всякое


Скачать книгу