Холм Жирковский

      Осень коснулась полей Подмосковья. Падает первый лист.

      30 сентября 1941 года фашистские генералы отдали приказ о наступлении на Москву.

      «Тайфун» – так назвали фашисты план своего наступления. Тайфун – это сильный ветер, стремительный ураган. Ураганом стремились ворваться в Москву фашисты.

      Обойти Москву с севера, с юга. Взять советские армии в огромные клещи. Сжать. Раздавить. Уничтожить. Таков у фашистов был план.

      Верят фашисты в быстрый успех, в победу. Более миллиона солдат бросили они на Москву. Тысячу семьсот танков, почти тысячу самолетов, много пушек, много другого оружия. Двести фашистских генералов ведут войска. Возглавляют поход два генерал-фельдмаршала.

      Началось наступление.

      На одном из главных участков фронта немецкие танки двигались на населенный пункт Холм Жирковский.

      Подошли к поселку фашисты. Смотрят. Что он танкам – какой-то там Холм Жирковский. Как льву на зубок горошина.

      – Форвертс! Вперед! – прокричал офицер. Достал часы. Посмотрел на время: – Десять минут на штурм.

      Пошли на Жирковский танки.

      Защищали Холм Жирковский 101-я мотострелковая дивизия и 128-я танковая бригада.

      Засели в окопах солдаты. Вместе со всеми сидит Унечин. Не лучше других, не хуже. Солдат как солдат. Пилотка. Винтовка. Противогаз. На ногах сапоги кирзовые.

      Ползут на окопы танки. Один прямо идет на Унечина. Взял Унечин гранату в руку. Зорко следит за танком. Ближе, ближе фашистский танк.

      – Бросай, бросай, – шепчет сосед по окопу.

      Выжидает Унечин.

      – Бросай же, леший тебя возьми! – уже не шепчет – кричит сосед.

      Не бросает Унечин. Выждал еще минуту. Вот и рядом фашистский танк. Сосед уже было глаза зажмурил. Приготовился к верной смерти. Однако видит: поднялся Унечин, швырнул гранату.

      Споткнулся фашистский танк. Мотором взревел и замер.

      Схватил Унечин бутылку с горючей жидкостью. Вновь размахнулся. Опять швырнул. Вспыхнул танк от горючей смеси. Улыбнулся Унечин, повернулся к соседу, пилотку на лбу поправил.

      Кто-то сказал:

      – Вот это да, браток! Выходит, дал прикурить фашистам.

      Рассмеялись солдаты и снова в бой.

      Слева и справа идет сражение. Не пропускают герои танки.

      Новую вынул солдат гранату. Бутылку достал со смесью. Рядом поставил гранату и жидкость. Ждет.

      Новый танк громыхнул металлом. И этот идет на Унечина. Кто-то опять сказал:

      – «Зверь на ловца бежит».

      Выждал Унечин минуту, вторую, третью…

      «Бросай же, бросай!» – снова крикнуть хотел сосед. Однако губы зажал, сдержался.

      Еще минута – и вновь граната кошкой под танк метнулась. А следом бутылка с горючей смесью. Вспыхнул и этот танк.

      Улыбнулся Унечин. Пилотку на лбу поправил. Третью достал гранату. Вынул бутылку с горючей смесью. Рядом ее поставил.

      Слева и справа грохочет бой. Не пропускают герои танки.

      Десять минут прошло… Тридцать минут прошло… Час продолжается бой, два – не стихает схватка. Смотрят с тревогой на часы фашистские офицеры. Давно уже нужно пройти Жирковский. Застряли они в Жирковском.

      Более суток держались советские бойцы под Холмом Жирковским. Подбили и подожгли 59 фашистских танков. Четыре из них уничтожил солдат Унечин.

      К исходу суток пришел приказ на новый рубеж отойти солдатам. Меняют бойцы позиции. Вместе со всеми идет Унечин. Солдат как солдат. Не лучше других, не хуже. Пилотка. Винтовка. Противогаз. На ногах сапоги кирзовые.

      Идут солдаты. Поднялись на бугор, на высокое место. Как на ладони перед ними лежит Холм Жирковский.