Ломбард в Хамовниках. Михаил Кубеев
Читать онлайн книгу.
московской уголовки, со своей стороны, пояснил ретивому начальнику, что в подвал вывеску нельзя, там вода, крысы, будут грызть дерево, а вот с новой вывеской заминка вышла. И ехидно добавлял, в управлении на нее пока денег не выделили. Придется подождать. И на стене возле высоких входных дверей, словно мишень, уже четвертую неделю выделялся светлый квадрат с черными метинами от крепежных болтов, будто следами от пуль.
Уже четвертую неделю Сергей Будилин, двадцатилетний практикант, мечтавший о настоящей розыскной работе, каждое утро приходил к желтому двухэтажному зданию в Большом Гнездниковском переулке под номером восемь, где располагалось созданное спустя год после революции Московское управление уголовного розыска (МУУР). Каждое утро ровно в половине девятого он предъявлял свой розовый мандат часовому, стоявшему около светлого квадрата на стене. Тот, придав себе начальственный вид, изучал бумагу, шевелил губами. Но после прочтения не убирал свою трехлинейку, проявлял революционную бдительность, настороженно спрашивал:
– А вы к кому будете? – И щурил глазки.
И хотя часовому совсем не обязательно было знать, к кому направлялся практикант Будилин, тот также негромко, но со значением четко произносил:
– К начальнику уголовного розыска.
После этих слов часовой вытягивался в струнку и пропускал к двери серьезного практиканта.
Сергей после прибытия из Петрограда поселился в небольшой комнатенке в районе с веселым названием Разгуляй. Это как понимать? Разгул? Пьянство? Ну и ну! Давно пора переименовать все районы Москвы, разом разделаться со всем старорежимным, как с вывеской на здании уголовного розыска. Сергей никак не мог привыкнуть к этому разбросанному городу. Улицы путаные, кривые, дома на них теснились низкорослые, в большинстве двухэтажные. Редко мимо них по булыжной мостовой грохотали открытые тарантасы с пассажирами. Извозчики в отдаленные районы заезжали неохотно, там дома деревянные, кто в них живет-то? Голытьба безденежная. Хочешь на окраину – плати двойную цену. Сергей деньги экономил, на трамваи не цеплялся и, как многие другие служащие, топал ножками. От Разгуляя по Покровке к Маросейке, от нее далее к Лубянской площади. Когда шел мимо Большого театра, мимо здания бывшей Городской думы и видел слева красные башни Кремля с гербовыми двуглавыми орлами, то понимал, что находится в центре, в Москве, в столице. Но особого восторга от этого не испытывал. Увы, даже главная Тверская с ее генерал-губернаторским дворцом и Скобелевской площадью, с памятником генералу Скобелеву на ней, его не прельщали. Другое дело его родной Питер. В нем вместо улиц были широкие проспекты, и дома на них высились архитектурные, куда изящнее и наряднее. И Нева полноводнее Москвы-реки. В прежней столице все дышало былым самодержавием, величием прошлых царей, императоров. Там и вывески были нарядные. По набережным там грохотали дымные «моторы», правда, последнее время их сменили пролетки на шинах-дутышах. Все равно богатый город. Он с грустью вздыхал. Вот уже действительно, Москва походила на большую деревню. Может быть, потому и развелось в ней множество бандитских формирований? Не поспешили сделать ее столицей?
Сергей быстро двигался по коридору первого этажа мимо разных подсобных служб МУУРа, проскакивал, зажав нос, мимо туалетов, где плохо закрывались двери и откуда доносилось журчание воды. Но зато когда проходил возле недавно открытой местной столовки, шаг замедлял. И сильнее втягивал носом воздух. Старался угадать, что там готовят на завтрак или на обед. Оттуда часто тянулись дразнящие запахи какого-нибудь вкусного варева. Особенно хорошо получалась у поварих гречневая каша с жареным луком, просто объедение. И если, случалось, к ней добавляли еще печенки… В Питере такими деликатесами практикантов не потчевали. Все-таки он признавал, что в новой столице жизнь была сытнее. Трепалов знал чем соблазнить молодого практиканта, окончившего курс юридического факультета университета – солидным пайком, денежным довольствием и перспективой стать не просто милиционером, а настоящим пролетарским сыщиком-следователем.
Сергей легко взлетал на второй этаж. Ему предстояло пройти мимо отдела «братьев-сыскарей». Так между своими называли молодых сотрудников, служивших в отделе по борьбе с бандитизмом. Правда, москвичи, падкие на разного рода обидные прозвища, с легкой руки расплодившихся жиганов и мазуриков тотчас окрестили всех сотрудников МУУРа «мурками». Обидно? Конечно. Но, с другой стороны, не очень. Жиганы горазды только в бессильной злобе сыпать разными прозвищами, давать обидные клички. Жаль, что некоторые несознательные москвичи пошли у них на поводу.
У открытых окон курили те самые новоиспеченные «братцы-сыскари». Это были молодые парни, чуть старше Сергея, еще недавно служившие в Красной армии. Они ждали начальника отдела для утреннего инструктажа. Парней отобрали из числа добровольцев, у которых были хорошие физические данные, они умели метко стрелять, отличались дисциплинированностью, могли читать, писать и хотели служить в милиции. Они были, по сути, такими же практикантами, как и Сергей, но участвовали уже в проведении разных операций по поимке бандитов, патрулировали улицы, задерживали подозрительные личности. Ну и, конечно, кое-кого из них готовили к агентурной работе, то