Сотворение Волжской России. Книга 4. РОД. Руслан Леонидович Богомолов
Читать онлайн книгу.
наружным стеклом большого окна стояли крепкие декабрьские морозы 1238 года. Сидоркин вспомнил, как тринадцать лет назад вот в такой же морозный январь они запустили свою первую пилораму.
История этой старой пилорамы была весьма интересной. Отработав двадцать лет на Волжском ЛПК её рама в конце 91 года не выдержала, во время работы лопнула одна стойка, едва не загубив заодно с собой и пилы и все остальные стойки. Вообще-то надо было заняться ремонтом этой рамы, но… наступил 1992-й, объёмы работ упали, поскольку государство планировать перестало, а заказчики не очень торопились заказывать пилёный лес. Лет через пять новыми хозяевами предприятия было принято решение её списать окончательно на металлолом, но что-то замешкались, а может исполнители решили в обход хозяев продать несчастную в металлолом для своего кармана и попридержали. В общем дожила она до катастрофы 1999/1224 годов…
Ещё в начале мая того катастрофического 1224 года Зенин, уже в ранге председателя Совмина, осмотрев ЛПК поручил её директору немедленно демонтировать эту старушку и отправить ремонтироваться на Ремонтно-механический завод. Там, по поручению Совета обороны, надо было не только отремонтировать этот станок, но и на его основе срочно наладить производство таких же для колоний Волжской России, да и для расширения производства пилёного леса на самом ЛПК. Разворачивающееся строительство на осваиваемой Волго-Донской территории требовало резкого увеличения объёмов его производства.
Обратно эта пилорама не вернулась, директоры договорились, что на ЛПК придут две новые, а эту, отремонтированную, отправят в Магнитогорск. Так вот списанный станок, у которого даже ржавые подшипники не заменили, а только наспех заварили лопнувшую стойку, отправили в июне на Урал. Там пилорама проработала в три смены больше полгода, пока не привезли новую. Местные умельцы крепили стойку с расползавшейся по сварке трещиной, как могли, и продержав этот станок ещё на подхвате, изредка загружая его работой в помощь новому, руководство строительства Магнитогорска приняло решение списать его окончательно. Вот тут и появился Сидоркин.
Валерий Викторович был тем самым строителем, которого отдали на суд племени сосновцев. Годовое рабство оказалось не больно утомительным. Его поселили в чуме вождя рода медведей. Поначалу к нему еженощно водили женщин из этого рода, дабы все они забеременели от него. Дело в том, что люди этого рода, впрочем, как и остальной народ сосновцев, были небольшого роста. Потому старейшины «медведей» и решили использовать его, сильного, высокорослого, как племенного жеребца. Месяца через три, когда основная часть женщин рода понесли, у Сидоркина появилась возможность самому чаще отлучаться из стойбища, бродить по тайге в сопровождении кого-либо из мужчин, новых сородичей. К концу осени он уже довольно бегло изъяснялся с «медведями» на их языке и потому стал исподволь допытываться, где они взяли золото, из которого и была изготовлена та самая брошь, медвежья голова. И в конце концов за тот же перочинный ножик, на который не купился наследник вождя, один из молодых охотников-медведей согласился провести его к месту, где они брали золото для той «брошки»…
Трёх медведей, которых много бродило в окрестностях Магнитогорска, перед тем как те начали устраиваться на зимнюю лёжку, застрелили и передали сосоновцам ещё осенью охранники из команды начальника СБ строительства. Потому Сидоркина, по прошествии года его «рабства», сосновцы-медведи тут же отпустили на свободу. Тот не стал задерживаться в Магнитогорске, а на первой же попутке, гружёной лесом, отправился в Волжский. Там он сразу же пошёл в управление геологии, где выложил килограмма полтора золотоносного песка. Месторождение оказалось на редкость богатым, тем не менее, ему целую неделю не давали согласие на его условие показать это месторождение за 10 тысяч рублей. Он согласился на полторы тысячи лишь после разговора с президентом АН Бердниковым. Александр Николаевич пообещал ему, что через пару лет, максимум через пять, геологи и так выйдут на это месторождение, поскольку сейчас поквадратно исследуют весь восточный Урал.
Дальше состоялось подписание договора с начальником геологической службы, и Сидоркин повёл экспедицию из пяти человек в тайгу. Там, проверив на месте качество месторождения, геологи нанесли его на карту, вызвали вертолёт на свой радиомаяк и уже в Магнитогорске выписали Сидоркину в местном филиале Сбербанка счёт на 900 рублей. Кроме того, выдали копию платёжки о выплате с его договорных полутора тысяч 600 рублей подоходного налога и улетели в Волжский. Валерий тут же отправился на почту и отправил в Волжский радиограмму-перевод на 20 рублей Сергею Веникову с одним словом: «Выезжай».
С Сергеем они познакомились, когда он неделю кантовался в Волжском. Тот только что вышел на свободу, отсидев год в колонии. Он был тем самым энергетиком Горхоза, из-за невнимательности которого Волжский и оказался в тринадцатом веке. В общем-то легко отделался, поскольку судили его по старому УК, по-новому пахать бы ему пожизненно, чтобы выплатить сумасшедшую сумму убытков…
Встретились они возле закрытого на обед центра занятости. Сергей пришёл искать работу, поскольку возвращаться в институт у него после всего случившегося