Воскресное утро. Михаил Алексеев
Читать онлайн книгу.
ндованного у управляющего местного помещика оговоренного участка и не допустить потраву барских покосов. Платить за потраву сельчанам нечем – значит, придется отрабатывать долг трудом. Ну, а с мальчишек родители спросят розгами.
Видит Пашка, будто вожак стада – коза соседки Малаши, воспользовалась тем, что мальчишки отвлеклись, и уже выходит на покос. Он пытается бежать, но ноги не слушаются. Вместо бега получается только с трудом и неимоверным усилием раздвигать воздух, ставший вдруг плотным и вязким. С ужасом понимает, что не успевает перехватить строптивую скотину, и еще сильнее цепенеет. А мальчишки кричат ему: «Павел Федорович! Павел Федорович!» И Пашка, удивляясь необычному обращению, с трудом и облегчением выныривает из плена детских страхов.
Павел Федорович Жигарев, 1900 года рождения, бывший крестьянский сын, а ныне, с апреля 1941 года – начальник ВВС Красной Армии, приходит в себя. Менее двух недель назад он получил третью звездочку генерал-лейтенанта в голубые петлицы мундира, и сразу стало не хватать времени на сон.
В воздухе пахло грозой. С западных Особых округов почти каждый день приходили сообщения о пролетах немецких самолетов, удачных и неудачных перехватах нашими истребителями. Головная боль от того и другого была примерно одинаковая. В условиях директив Генерального Штаба и руководства страны не провоцировать немцев, «удачный перехват» мог привести к ноте Германского правительства, наказанию летчика и его командиров. Неудачный – показывал дыру в нашей системе ПВО, позволяя немцам спокойно выполнять поставленную задачу. О целях этих полетов не догадывался разве только пресловутый герой русских народных сказок – Иванушка-дурачок.
Жигарев работал без выходных, перерывов на обед и практически сна. Сегодня было воскресенье, и он летел в Минск, в штаб начальника ВВС Западного Особого военного округа, генерал-майора И. И. Копца. Пользуясь этим, во время полета пытался хотя бы частично восполнить недостаток сна.
– Павел Федорович! – его за плечо легонько тряс второй пилот флагманского ПС-84[1] Штаба ВВС. Жигарев вопросительно посмотрел на него, одновременно пытаясь распрямить затекшие руки и ноги.
– Павел Федорович, пройдите в кабину, вам нужно на это посмотреть! – сказал пилот, увидев, что начальник проснулся. Поднявшись, Жигарев прошел в кабину. За эти менее чем два месяца экипаж уже не раз летал по маршруту Москва – Минск, и он не мог понять, что так встревожило командира корабля.
– Где мы? – спросил Павел Федорович, войдя в кабину.
– Район Вязьмы. Посмотрите, товарищ генерал-лейтенант, – ответил пилот и накренил самолет влево, чтобы ему удобнее было смотреть через голову.
Жигарев посмотрел влево по курсу. Попробовал проморгаться. Но то, что увидел, не исчезло. Внизу, слева по курсу, с высоты полутора тысяч метров в условиях видимости «миллион на миллион», лежал большой аэродром. Может быть, не больше, чем аэродром тяжелых бомбардировщиков в Монино, но вполне сопоставимый по размерам. И БЕТОННЫЙ! Павел Федорович знал, что именно здесь, с этой весны, силами НКВД ведется строительство бетонной ВПП для будущего аэродрома. Срок сдачи объекта – осень 1941 года. Однако там речь шла о нескольких сотнях метров узкой бетонки. Когда он летел две недели назад по этому же маршруту – ясно видел, что работа ведется, но раньше намеченных сроков строители вряд ли уложатся.
Теперь же совершенно ясно он видел перед собой широкую и длинную, примерно двухкилометровую, ВПП, ориентированную, как и планировалось, по направлению юг – север, с развитой системой рулежных дорожек и огромной стоянкой.
Стоянка – это было второе, что поразило сталинского сокола. На стоянке в три длинных ряда стояли странные серебристые самолеты. Навскидку – более сотни. Еще более странные силуэты Жигарев увидел на рулежной дорожке, идущей вдоль ВПП и в квадратах зелени между ними.
На рулежке стояли двенадцать аппаратов, напоминающих наконечники стрел серо-голубого цвета. А вот на квадратах зелени… стояли два МОНСТРА. Один – четырехмоторный, с нормальным, прямым расположением крыла – был еще сравним с ТБ-3[2], хотя имел совершенно другие пропорции. Зато другой, на взгляд Павла Федоровича, как минимум вдвое превосходил размеры ТБ-3. Тоже четырехмоторный, но двухкилевой. Он видел и еще какие-то аппараты, с очень короткими, похожими на обрубки крыльями, либо без них. Из всего, что видели глаза и пытался уяснить мозг, он выделил всего лишь три силуэта, хотя бы похожих на то, что мог бы назвать самолетом. Молчание в кабине затянулось. Командир корабля продолжал выполнять пологий левый вираж, держа вид аэродрома слева.
– Садимся! – разорвал тишину приказ Жигарева.
Связи с аэродромом, естественно, не было, поэтому командир корабля решил заходить на посадку с севера. С юга располагался большой лесной массив, поэтому с севера садиться на незнакомый аэродром было проще, оставляя в качестве ориентира Вязьму справа, а также наблюдая железную дорогу перпендикулярно глиссаде. Направление ветра было неизвестно, однако длина полосы позволяла его не учитывать. На посадочном курсе Жигарев справа увидел железнодорожную станцию, забитую эшелонами
ПС-84. В соответствии с договором с фирмой Douglas от 1936 года американцы передавали советским специалистам пакет документации и лицензию на производство многоцелевого самолёта DC-3. В соответствии с приказом № 02 от 10 января 1937 года, этот лайнер под обозначением ПС-84 начали выпускать серийно.
Туполев ТБ-3 (также известный как Ант-6) – советский тяжёлый бомбардировщик, стоявший на вооружении ВВС СССР в 1930-е годы и во время Великой Отечественной войны.