И вот в этот момент она услышала, что ее окликают по имени. Совсем обнаглели! Не иначе, специально дежурили у калитки, поджидали, когда кто-нибудь выйдет с территории усадьбы… Если сейчас посмеют предложить услуги своей фирмы, она их пошлет! Пошлет подальше в такой форме, что они и дорогу к усадьбе забудут. У людей и так горе, а тут… Ну, почему они не оставят их семью в покое?

      Эдельвейс резко обернулась, готовая дать достойный отпор.

      Обсаженная кустами черноплодной рябины грунтовая дорога была сплошь покрыта лужами, узкие перемычки между которыми бугрились крупным щебнем и небольшими булыжниками.

      «Семь футов под килем!» – каждый раз мысленно восклицала Эдельвейс при виде подобных разливов.

      Разглядеть лица стоящих на обочине людей Эдельвейс мешало светившее в глаза солнце, отражавшееся в огромной луже, пересекавшей дорогу от края до края. Придется обходить лужу по обочине, противоположной той, на которой стояли окликнувшие ее люди, разговаривать с которыми она не имела ни малейшего желания. Однако поскольку они начали первыми…

      – Какого черта вы не оставите нас в покое! —громко воскликнула она, резко остановившись и в упор глядя на преградивших ей путь людей. Взгляд ее не предвещал для просителей ничего хорошего.

      И в этот момент Эдельвейс поняла, что все обстоит гораздо хуже, чем она думала.

      Засада была организована по всем правилам военного искусства: из-за бившего в лицо солнца перед глазами ее плясали темные пятна, и она не смогла разглядеть поджидавших ее людей, пока они не подошли к ней почти вплотную. Доктор Иеронимус знал свое дело и мог бы собой гордиться – операция была проведена блестяще. Впрочем, как и всегда, когда требовалась его изобретательность и знание психологии. Вот и сейчас он, в своей длинной черной мантии с бордовой оторочкой, так и излучал довольство и самоуверенность. Эдельвейс не сомневалась, что идея организовать засаду именно здесь принадлежала ему.

      Она заметила, что за спиной доктора Иеронимуса маячили еще двое, и остановилась, выжидающе глядя на них и чуть не шипя от досады.

      Угораздило же ее так глупо попасться…

      Обычно, во избежание нежелательных встреч, она выбиралась из дома окольными путями – в глубине сада, в самом его уголке с юго-восточной стороны, брала начало тропинка, ведущая через лес на соседнюю улицу. Правда, эта пересеченная корнями деревьев тропинка, петлявшая по лесу, была узкой и бугристой, а разросшийся одичавший крыжовник тянул свои колючие ветви к случайным путникам, норовя зацепить и порвать одежду, но зато об этой тропинке не знал никто, кроме членов семейства Акка. И если бы Эдельвейс вышла из дома одна, она выбрала бы именно этот путь. Но сегодня она решила прихватить с собой свою свиту из человекоподобных роботов и прогуляться до центральной площади: предыдущие дни были дождливыми и пасмурными, и ее подопечные засиделись в доме без прогулки. Вести роботов по узкой неровной тропинке было невероятно сложно, и Эдельвейс решила идти по дороге.

      Она не без задней мысли прихватила с собой роботов – раз уж она зайдет на почту, зайдет и в магазин. Роботы понесут тяжелые сумки. Правда, это еще сильнее затруднит их передвижение, но должны же они осваивать новые виды деятельности!

      Оглушительно пели птицы, слабый ветерок доносил терпкий и душный аромат цветущей черемухи.

      По грунтовой дороге роботы передвигались медленно, с трудом преодолевая