Бортовой. Елена Горелик
Читать онлайн книгу.
ссажиры, с вами говорит командир корабля, первый пилот Михаил Кошкин. Приветствую вас на борту «Меркурия». Пожалуйста, займите свои места и подтвердите идентификацию. Отправление звездолёта от орбитальной станции через тридцать минут.
Дежурный рейс, обыкновенный пассажирский лайнер на восемьсот посадочных мест. Накатанный маршрут, известный до последнего возмущения магнитных и гравитационных полей. Рутина. Тем не менее школьная задачка «попасть из пункта А в пункт Б» дополняется ответственностью за восемь сотен душ, которые ради того, чтобы вовремя попасть в этот самый пункт Б, доверили тебе свои жизни. Сколько ни стараешься об этом не думать, не получается.
В пилоты гражданских космических линий набирают именно таких. Умеющих брать на себя ответственность. Другие, хоть бы они по всем прочим параметрам были пилотами от бога, попросту не пройдут отбор.
«Меркурий» – это «упитанная» четырёхсотметровая сигара с тремя маршевыми двигателями на толстых перемычках, соединявших их с корпусом. Собственно пассажирские салоны занимают в ней не так уж много места. Основной объём приходится на технические отсеки и помещения экипажа: в последнее время на Космофлоте стало модно отказываться от роботов и набирать живых стюардесс. Салоны оформлены в стиле стратосферных самолётов, даже имитацию иллюминаторов с трансляцией забортной картинки в стены вставили. Психологи уверяют, что это создаёт для пассажиров более комфортную обстановку, помогающую легче переносить межпространственные перемещения. Словом, на «Меркурии» сделано всё, чтобы пассажиры чувствовали себя как дома. Зато чем больше экипаж, тем больше головной боли у командира. Шесть салонов, из них два повышенной комфортности, где обожали путешествовать заслуженные люди… и не люди. На каждый салон четыре стюардессы. Команды техников, слава богу, новые веяния не коснулись, как были семь человек и автоматика, так и остались. Ещё четверо врачей в медотсеке и три пилота, один из которых по совместительству навигатор.
Если восьмой год работать на одной линии и утрясать разнообразные проблемы у тридцати семи человек и себя любимого, понадобятся даже не стальные нервы – вольфрамовые. Чтобы от накала не плавились.
– Граждане провожающие, просьба покинуть стыковочный узел. Через десять минут закрытие шлюзов. Граждане провожающие…
Посадочные люки ещё открыты. Приятный, но очень уж громкий голосок станционного искусственного интеллекта слышен не только в салонах, но и в рубке. Сейчас включат и синхронизируют станционные и корабельные детекторы жизни, будут сканировать узел. Говорят, их усовершенствовали. Хорошо бы. А то в прошлом году технари уже после герметизации корабля отловили в узле деток-конфеток, решивших отправиться в космос искать приключения без разрешения родителей. Они наверняка погибли бы при разгерметизации узла, если бы их вовремя не обнаружили. Каким чудом удалось тогда обойтись без вселенского скандала, известно только Всевышнему и начальнику смены. Детишек благополучно сдали на руки службе безопасности, чтобы те в свою очередь передали их родителям, а «Меркурий» после знатной нервотрёпки всему экипажу наконец-то стартовал.
Рейс Земля-Чулан считается рутиной, несмотря на то что мы, люди, вошли в Содружество сравнительно недавно. Сорока лет ещё не прошло. Ребёнком был, а помню всемирный референдум. Родители тогда взяли меня на участок. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь впоследствии голосование так было похоже на праздник. Все радовались, как дети: контакт с иным разумом, нас признали равными… Что верно, то верно. Забыли только, что понятие «равные» в случае Содружества планет относится не только к правам, но и к обязанностям. Некоторые до сих пор не привыкли к этому… Ну, а втихомолку подтрунивать над названиями иных планет и рас мы и по сей день не перестали. «Чулан» – это не тёмная каморка, забитая ненужным хламом, а планета, название которой с местного на русский переводится как «мать». Уютный, экологически чистый мир, обитатели которого, вопреки земным скептикам, успешно сочетали техно- и биоцивилизацию. Чуланцы летали на Землю приобщиться к нашей культуре, аналогов которой у них почему-то не было – какие-то древние религиозные запреты аукнулись, что ли. А наши в полной мере оценили качество тамошних экокурортов. Вот и мотается «Меркурий», один из четырнадцати лайнеров, туда-сюда: чётные дни Земля-Чулан, нечётные – обратный рейс.
Сегодня двадцать второе декабря. Летим «туда».
Мы все давно привыкли к тому, что последние пассажиры подтверждают регистрацию за пару минут до закрытия и герметизации переходных камер. Очередной косяк, на который за годы перестаёшь нервно реагировать. Вот и сейчас в списке пассажиров не стало красных строк за две минуты одиннадцать секунд до окончания отсчёта. Это когда уже почти три минуты мигают оранжевые световые сигналы в коридорах и в уши вворачивается крайне неприятный зудящий звук. Ладно – чуланцы. Нет у них такого понятия, как пунктуальность. В чуланской традиции почему-то вполне нормально считать, что без последнего пассажира корабль никуда не улетит. Наверное, потому в пилоты их никто не набирает. Но за хомо сапиенсов обидно, до того расхлябанные экземпляры попадаются. Сколько таких на моей памяти, растрёпанных и тяжело дышащих табачным перегаром, влетали в шлюз