«Возьми меня с собою в ад». Мария Александровна Керчина
Читать онлайн книгу.
свет, а потом снова выключает, иногда зачем-то выходит из дома посреди ночи и сидит на скамейке возле дома, выкуривая подряд несколько сигарет. Непривычно было не видеть её утром, не услышать пару-тройку подколов в свой адрес. Без неё мне было одиноко.
В школе, стоило мне зайти в кабинет, одноклассники налетели с расспросами: Аня уже всем рассказала, что видела меня вчера. Они спрашивали, кого я тащила, и что случилось. Я уходила от ответов, не желая ничего с ними обсуждать. Вместо меня любопытство одноклассников утолила Аня: она рассказала, что Настя освободилась из тюрьмы, где сидела за убийство. Мать Ани работала во ФСИНе и наверняка знала об освобождении Насти, может, даже помнила события десятилетней давности. Разозлившись, я наорала на одноклассников и, особенно, на Аню, даже сказала пару ласковых в адрес её матери. Это был первый раз в моей жизни, когда я дала такой отпор. Видеть на лицах одних испуганное удивление, а на других – насмешливое презрение, слушать их пренебрежительный тон, я не могла. Если бы всё это было направлено в мой адрес, то я бы слова не сказала, но молчать, когда дело коснулось Насти, я не стала. В ответ я услышала шквал оскорблений сразу от нескольких одноклассников, и в долгу не осталась: ярость внутри меня закипала, мне хотелось броситься на них и перегрызть всем глотки. Конфликт меня и всего класса прервала вошедшая учительница истории. На двойку по её предмету мне уже было плевать, я не стала выпрашивать возможность её исправить – теперь оценки и правда казались мне совершенно не важными.
После уроков, когда я уже выходила, меня окрикнула классная руководительница. Она стояла с матерью моего одноклассника, главой попечительского совета. Обе выглядели растерянными и испуганными. Они принялись тихо расспрашивать меня о Насте: правда ли она освободилась из тюрьмы, правда ли сидела по сто пятой статье, как мы с ней уживаемся и тому подобное. Я ответила, что это их не касается, и покинула стены школы. Это был ещё один мой дебют: прежде я никогда не грубила учителям. С одной стороны, мне было страшно, тяжело на душе, но с другой стороны я ощутила неизведанное ранее чувство свободы и даже какой-то неуязвимости – теперь выбить почву из-под моих ног двойкой или неодобрением было нельзя, я стала крепче.
Не заезжая домой, я приехала к Насте, взяв с собой йогурты, сок и булочки. Мне было страшно открывать дверь её палаты: вдруг она снова плачет? Видеть её слёзы мне было очень тяжело. Настя не была из тех женщин, которые ревут по любому поводу, не видя в этом ничего зазорного, поплакать для которых почти ежедневный ритуал. Настя была из тех крепких, металлических людей, чьи слёзы крайне редки и стоят очень дорого. Вопреки моим опасениям, когда я зашла, сестра спокойно пила чай и слушала рассказ своей соседки по палате, пожилой женщины с перебинтованной, сильно распухшей ногой. Настя посмотрела на меня шутливо-измученным взглядом, но ничего не сказала. Женщина встретила меня приветливо, мы с ней поговорили, она рассказала мне о внуках, а я угостила её булочкой. Её рассказ прервала медсестра, заглянувшая в палату, чтобы вести её на процедуры. Когда пенсионерка вышла, Настя выругалась и усмехнулась.
–Два