Кажется, румбу

      Стучит по карнизам

      Дождик осенний —

      Старые струны

      Поймали капризный

      И ломаный ритм.

      Звуком гитары,

      Под ритмы погоды

      Поет воскресенье.

      Как желто-алая

      Румба, сегодня

      Ноябрь звучит.

      Дождик и ветер

      Рисуют на окнах,

      Мир искажая

      Тысячей мелких,

      Прозрачно-глубоких

      И сказочных линз.

      Здесь не осталось

      Намека хотя бы

      На мир, что мы знаем.

      В этой реальности —

      Румба-ноябрь

      И сюрреализм.

      Прозрачная, словно хрусталь,

      Морозная зимняя ночь

      Застыла в глазах —

      Ни эмоций не видно, ни мыслей.

      Моя оболочка пуста.

      Моей оболочке помочь

      Способна весна,

      Или много хорошего виски.

      Гораздо уютней жилье.

      Гораздо теплее постель.

      Но строчки, увы,

      Не рождаются в зимние числа.

      Молчит вдохновенье мое.

      И ждать остается теперь

      Заветной весны,

      Попивая хорошее виски.

      Сидит на плечах,

      Нажимая на шею,

      И тянет, и тянет к земле.

      И рифмами шепчет и шепчет

      Кошмары на ушко.

      Я вижу в глазах

      Своего отраженья —

      Давно подселилась ко мне

      Как будто какая-то нечисть,

      Какая-то сущность.

      Ладошку на лоб

      Опускает сердечно

      И тихо, почти что любя,

      И пот выжимает холодный,

      И портится зренье.

      То в жар, то в озноб

      Бесноватая нечисть

      Игриво швыряет меня.

      И только обман алкогольный

      Спасает на время.

      Толи утро, толи вечер —

      Шесть часов на циферблате.

      Я ложился спать беспечным,

      А проснулся – Бога ради.

      Стрелки раздирают вечность.

      И звучат, звучат, настырно,

      По ушам секундной плетью.

      Слишком хлёстко. Слишком сильно.

      Толи вечер, толи утро.

      Темнота и зимний холод

      В окнах замерли, как будто.

      И гремит секундный молот.

      Пиратство разгулялось по планете.

      Пиратство разгулялось по воде.

      И я топил, топил то те, то эти

      Суда, принадлежащие земле.

      Я назван Спрут. И все меня боялись

      На океанах всех и всех морях.

      И вдруг решили, что меня не стало.

      И потеряли люди всякий страх.

      Я лишь однажды о себе напомнил:

      Весь мир тогда топил себя в слезах —

      «Курск» утонул! Такого быть не может! —

      В людских кричали ваших новостях.

      Конечно, быть не может… Только вот он…

      И знали обо мне в морях семи.

      Зачем вы доставляете заботы

      Такие, люди, существам морским?

      Я лег поспать. И мне Титаник снился.

      Но вновь подняли шум над головой.

      Вы друг о друга сколько бы не бились —

      Почувствуете страх передо мной.

      Я – Спрут. И все меня боялись

      На океанах всех, и всех морях.

      Я снился вам. Но вы еще не знали,

      Какой, порой, вода рождает страх.