Пролог

      Охотник за тенью

      Мы приходим в мир и умираем в беспамятстве.

      То же случилось и с ним. Он родился во второй раз, но сначала должен был умереть. И заплатил за это свою цену: забыл, кто он такой.

      «Я не существую», – твердил он снова и снова, ибо то была единственная доступная ему истина.

      Пуля, пронзившая ему висок, унесла с собой его прошлое, а вместе с тем его личность. Но не затронула общую память и речевые центры: странное дело, но он говорил на многих языках.

      Эти редкие лингвистические способности – единственное, что было в нем определенного.

      Лежа в Праге на больничной койке, он ждал, когда поймет наконец, кто он такой, и вот однажды проснулся ночью и увидел у своего изголовья мужчину, кроткого на вид, с черными волосами, причесанными на косой пробор, с мальчишеским выражением лица.

      – Я знаю, кто ты.

      Эти слова должны были принести облегчение, но оказались лишь прелюдией к очередной тайне, ибо человек в темной одежде тотчас же положил перед ним два запечатанных конверта.

      В одном, объяснил он, находится чек на предъявителя на двадцать тысяч евро и паспорт на вымышленное имя, куда остается только вклеить фотографию.

      Во втором – истина.

      Посетитель сказал, что он сам должен решить, но торопиться не нужно, времени предостаточно. Ведь узнать о себе все не всегда благо, так что ему предоставляется вторая возможность.

      – Подумай хорошенько, – посоветовал он. – Знаешь, сколько людей хотели бы оказаться на твоем месте? Сколько людей мечтают, чтобы амнезия навсегда стерла из памяти все ошибки и падения, всю боль прошлого и можно было бы начать сначала, с чистого листа? Если ты выберешь этот путь, послушайся меня и выбрось второй конверт, даже не открывая.

      Чтобы облегчить ему решение, гость рассказал, что там, снаружи, никто не ищет его и не ждет. Нет у него ни привязанностей, ни семьи.

      И посетитель удалился, унося с собой свои тайны.

      А он все смотрел на конверты, смотрел до рассвета и в последующие дни. Что-то подсказывало ему: тот человек знал, что он в итоге выберет.

      Проблема была в том, что он сам этого не знал.

      То странное ночное предложение подразумевало, что содержимое второго конверта ему вряд ли понравится. «Я не знаю, кто я такой», – твердил он себе, но вскоре понял, что какую-то часть своей личности в состоянии постигнуть: прожить остаток жизни в сомнениях ему не под силу.

      Поэтому в вечер перед выпиской из больницы он выбросил конверт с чеком и паспортом на вымышленное имя – чтобы не передумать. Потом вскрыл тот, где таилась разгадка.

      В конверте лежал билет на поезд до Рима, немного денег и адрес церкви.

      Сан-Луиджи деи Франчези.

      Целый день он искал эту церковь. Отыскав, уселся на скамью в глубине центрального нефа и несколько часов любовался шедевром архитектуры, совершенным слиянием ренессанса и барокко. Туристы, толпившиеся у алтаря, не обращали на него внимания. Его самого ошеломила такая красота. Среди образов, какими питалась его девственная память, ничего подобного, скорее всего, не было: творения, окружавшие его сейчас, вряд ли можно было с легкостью забыть.

      И он пока не знал, какое отношение имеет к нему все это.

      Когда поздним вечером посетители потянулись прочь из церкви, подгоняемые близящейся грозой, он спрятался в одной из исповедален. Просто не знал, куда ему еще идти.

      Массивные двери заперли, свет выключили, только свечи мерцали в темноте. Снаружи полил дождь. От раскатов грома вздрагивало пламя свечей.

      И тогда раздался голос, гулко прозвучавший в пустом здании:

      – Маркус, иди посмотри.

      Значит, вот как его зовут. Он услышал свое имя, но это не произвело ожидаемого эффекта. Просто набор звуков, ни о чем не говорящий.

      Маркус выбрался из укрытия и пошел искать человека, которого видел один-единственный раз, в Праге. Нашел его за колонной: он стоял перед одним из боковых приделов. Стоял спиной к проходу, не двигаясь с места.

      – Кто я?

      Человек не ответил. По-прежнему смотрел прямо перед собой: на стене маленькой капеллы висели три картины крупного формата.

      – Караваджо создал эти полотна между 1599 и 1602 годом. «Призвание», «Вдохновение» и «Мученичество святого Матфея». Мое любимое – последнее. – Он указал на картину, висевшую справа. Потом обернулся к Маркусу. – Согласно христианским преданиям, святой Матфей, апостол и евангелист, был убит.

      Святой на картине сбит с ног, и его убийца занес меч, готовясь нанести смертельный удар. Свидетели в ужасе разбегаются, предвидя