По невесомым паутинкам легкого дождя, окутавшего утренний город, по разноцветным от радужных бензиновых пятен лужам, вдоль черных, как смоль, газонов, сверкающих лишь белесыми клочками осенних газет, мимо высокого, слепящего голубизной весеннего неба, двенадцатого апреля, в День космонавтики, шел я, как Юрий Гагарин, высокий и стройный… шел к своему приятелю Генри.

      Телефон разбудил меня сегодня необычно рано для субботы – около десяти. Жалостливая мелодия старого домашнего аппарата, редко звучащего в эпоху господства мобильной связи, успела пропеть почти до последних нот, когда я соизволил встать. Признаюсь вам, что вообще-то я жаворонок, просто именно прошлой ночью мне пришлось изрядно потрудиться. А когда ложишься спать ближе к восьми утра, так быстро подняться совсем непросто. Голова спросонья слегка гудела, тем не менее, на звонок я ответил.

      – Алле, – сказал я, зевая в трубку.

      – Дрон, ты чего мобилу не берешь? – забасил угрюмо в ухо голос моего приятеля Генри, или Генриха, или Геннадия, если верить скучным паспортным данным.

      Я бросил взгляд на мобильник, сиротливо лежащий на тумбочке вместе со связкой домашних ключей, и потыкал в него пальцем. Экран остался безнадежно тусклым.

      – Сел телефон, – объяснил я в трубку. – А что за срочность-то, Генри?

      – У меня проблемы, – печально произнес мой друг. – Я с Машкой поцапался. Хлопнул дверью и из дома ушел.

      Это меня не удивило. Гена и Мария существовали в законном браке уже четыре года. И, согласно сформулированному каким-то башковитым мозговедом правилу, год назад у них должна была начаться полоса первого семейного кризиса, обычно бурного, как девятибалльный шторм. Но, то ли кризис в стране способствовал большему сплочению молодых семей, то ли их случай попал в разряд исключений из правил, но мелкие стычки, как и у всех, случались у них постоянно, а вот до крупных разногласий как-то не доходило.

      – Поцапались – помиритесь, – философски заметил я. – Я-то здесь причем? Прервал мне, понимаешь, такой сон! Мне снилось, будто я – актер, моя партнерша – Ума Турман, а режиссер мой – Тарантино. И мы в Лас-Вегасе на съемках, и…

      – Дрон, короче, я тебя жду, приходи.

      Невежливый Генри.

      – Куда приходить-то, Гена, если ты из дома ушел, как колобок в той сказке? – сказал я и зевнул еще раз, медленно и тягуче.

      – Гастроном знаешь? Самый ближний, если к площади.

      – Ну… знаю, – неуверенно произнес я. – Есть такой магазин в «Московском» универмаге, рядом с высотками. А ты что, там подсобку под жилье снял?

      – Приходи, Андрюха, – взмолился мой друг. – Приходи, все объясню. Очень надо. Уже полчаса тебе названиваю.

      – Ладно, – говорю. – Сейчас приду, только оденусь по-быстрому.

      Я на минутку поставил на зарядку телефон, торопливо собрался, понадеявшись на теплую погоду и короткое путешествие, накинул на майку лишь легкую спортивную куртку, затем подумав, взял документы и все деньги, какие были в доме. Поскольку отпуск подходил к концу, финансовых средств оставалось совсем немного. В подъезде меня настиг еще один звонок. Тоже важный, также связанный с просьбой. Не откликнуться я не мог.

      Глава 222

      Район, в котором я обитал, считался престижным и весьма уютным. Летом (мое любимое время года) все здесь наполнялось пышной дикорастущей зеленью. Иногда, петляя между домами, вытянутыми пятиэтажными хрущевками, можно было оказаться в настоящих зарослях из кустов, лебеды, репейника и крапивы. Мне нравилось жить здесь, в затерянном, местами диком оазисе посреди большого города, всего в пятнадцати минутах неспешной