Жара. Приморский душный август

      Спалил последние мозги.

      И я, как бедолага Ангус

      Нашёл орешник у реки.

      В тени манчжурского ореха,

      Чтоб день удачно завершить,

      Я сделал посох, и для смеха

      Подвесил ягоду на нить.

      Когда с ночными мотыльками

      Смешался звёзд неверный блеск,

      Наживку бросив, я руками

      Поймал форель, как дар небес.

      На землю положив красотку,

      Я отошёл раздуть костёр,

      На ужин откупорить водку,

      Да подсушить свой «Беломор».

      Но слышу, будто мышь скребётся,

      И тени пляшут от огня.

      Вот чёрт… кому же там неймётся?

      Зовут по имени меня!

      В фантомном облаке мерцая,

      С цветами в черноте волос

      Стоит девица молодая,

      Ну а в глазах – немой вопрос…

      Задействовав волшебный посох,

      Спросил я девушку: «Ты кто?

      Дай руку мне, к чему вопросы?»

      (Я маг вам, или Дед Пихто?!)

      Обняв за талию, находку

      Подвёл поближе к огоньку:

      «Не убегай, ты будешь водку?

      А хочешь, заварю чайку…»

      Забыв про зимние метели,

      Сидели вместе у костра,

      Глушили водку, пели, ели,

      И говорили до утра.

      Давно состарившись от странствий

      Среди окраинных морей,

      Её я целовал со страстью,

      И называл её своей.

      Потом обрушились столетья…

      И до скончания миров

      Бредём мы с ней средь разноцветья

      Таёжных трав и облаков.

      Ночь. Тишина. Город спит, как покойник,

      Старенький дом, где скучала она…

      В прошлом всё… в прошлом, и пуст подоконник.

      Дом лишь остался, как в те времена.

      Боже, но кто это в лунном сияньи

      Стонет и грустно поёт под окном?

      Руки как крылья скрестив в ожиданьи…

      Я это… только в обличье ином!

      Бедный двойник, что ж ты плачешь? Довольно!

      Струны души моей разбередил

      В месте, где также и мне было больно,

      Где я ночами страдал и любил.

      Я уеду от вас в одинокий дом

      На холме у моря в далёкой стране.

      Мне тепло и радостно будет в нём,

      Хорошо и спокойно в нём будет мне.

      Я уеду от вас, и о чём жалеть?

      Ни долгов, ни праздников, ни суеты…

      Будет свои песни мне ветер петь,

      Солнце будет сжигать за мною мосты.

      Я уеду совсем, все верну ключи

      От квартир и машин… золотых оков.

      Выйду к морю – с морем мы помолчим,

      В моём мире было достаточно слов.

      Отключу и выкину свой телефон —

      Он поскачет, как камешек по волнам.

      Лучше с ветром песни его споём

      Тихим вечером рядышком у окна…

      Бродил, напевая, по странным местам

      В далёкой лесной стороне.

      И ветка сирени, противясь словам,

      В лицо вдруг ударила мне.

      Густые соцветья пяти лепестков,

      Приятный хмельной аромат.

      «Ну что ж!», – я решил, – «Обойдёмся без слов!»,

      Срывая все ветки подряд.

      Вернулся в свой маленький дом на холме

      С багровой охапкой в руках, —

      «Давай ка, Сирень, ты послужишь и мне

      Как сказано в пыльных томах!»

      В тени под навесом, насыпав рядком,

      Соцветья и листья сушил,

      А после собрал и таким «табаком»

      Старинную трубку набил.

      Устроился в кресле – прекрасный закат

      Во всю полыхает вдали.

      И мне никогда не вернуться назад —

      Давно сожжены корабли.

      В клубах разноцветного дыма душа

      Свернулась лихим завитком.

      И феи