1

      Билет в подземный мир

      Я коллекционировала насекомых с десяти лет; это был единственный способ заставить их замолчать. Если проткнуть насекомое булавкой, оно живо замолкает.

      Некоторые мои жертвы лежат в застекленных коробках вдоль стен, другие хранятся на полке, в стеклянных банках, отложенные для дальнейшего использования.

      Сверчки, тараканы, пауки… пчелы и бабочки. Я не привередлива. Как только они становятся слишком разговорчивы, то превращаются в мою законную добычу.

      Поймать их нетрудно. Берешь пластмассовое ведерко с крышкой, насыпаешь в него наполнитель для кошачьего лотка, бросаешь туда же несколько банановых шкурок. Просверлить дырку в крышке, просунуть в нее жесткую трубочку – и ловушка для насекомых готова. Банановые шкурки приманят их, крышка не даст выбраться, а нашатырный спирт, который содержится в кошачьем наполнителе, удушит и законсервирует.

      Но насекомые умирают не напрасно. Они нужны мне для мозаики – я выкладываю их тельцами разные фигуры. Сухие цветы, листья, кусочки стекла добавляют яркости и объема узорам, которые возникают на гипсовом фоне. Это мои шедевры… моя зловещая мозаика.

      Сегодня уроки у старшеклассников закончились в полдень. Я уже час тружусь над очередным творением. Посреди художественных принадлежностей, которыми завален стол, стоит банка с пауками.

      Сладкий запах золотарника врывается в окно спальни. Рядом с моим домом – целая поляна, которая привлекает пауков-бокоходов. Они умеют менять цвет – точь-в-точь восьминогие хамелеоны, – чтобы оставаться незамеченными среди белых и желтых цветов.

      Сняв с банки крышку, я длинным пинцетом достаю тридцать пять маленьких белых паукообразных, стараясь не раздавить им брюшки и не поломать ноги. Потом крохотными булавками я прикрепляю их к черной гипсовой поверхности, уже покрытой жуками, которых я выбрала из-за их переливающейся, как ночное небо, оболочки. Но я хочу изобразить не обычную россыпь звезд; это созвездие, которое изгибается, как след молнии. В моей голове сотни таких причудливых видений – я понятия не имею, откуда они взялись. И мозаика – единственный способ дать им волю.

      Откинувшись на спинку стула, я изучаю свое произведение. Как только гипс засохнет, насекомые надежно в нем застынут, поэтому если и вносить какие-нибудь поправки, то быстро.

      Взглянув на электронные часы у постели, я постукиваю пальцем по нижней губе. Меньше чем через два часа мы с папой встречаемся в клинике. Пятничной традицией с детсадовских времен было покупать шоколадное мороженое со вкусом чизкейка и угощать им Элисон.

      Замерзший мозг и ледяное сердце – не мой идеал приятного времяпрепровождения, но папа утверждает, что это полезно всем нам. Вероятно, он думает, что, общаясь с мамой и бывая там, где в один прекрасный день, возможно, мне предстоит поселиться, я каким-то образом добьюсь успеха вопреки ожиданиям.

      Страшно жаль, что он ошибается.

      По крайней мере, есть хоть что-то хорошее в моем наследственном безумии.

      Не будь у меня галлюцинаций, я, вероятно, никогда не стала бы художницей.

      Моя одержимость насекомыми началась однажды в пятницу, в пятом классе. Это был трудный день. Таэлор Тремонт всем сказала, что я – потомок Алисы Лидделл, девочки, которая вдохновила Льюиса Кэрролла написать «Приключения Алисы в Стране Чудес».

      Поскольку Алиса действительно была моей прапрапрабабушкой, одноклассники всю перемену доставали меня насчет Сони и Безумного Чаепития. Я думала, что хуже уже некуда, но вдруг почувствовала что-то мокрое в джинсах и в ужасе поняла, что у меня начались первые месячные. Я была совершенно к этому не готова! На грани слез, я схватила чей-то свитер, лежавший в кучке потерянных вещей возле входа, и обвязала его вокруг талии, чтобы дойти до медпункта. Я шла, опустив голову, не в силах ни с кем встретиться взглядом.

      В медпункте я притворилась, что мне дурно, и позвонила папе, чтобы он забрал меня из школы. Ожидая его, я воображала горячий спор между цветами, стоявшими на столе медсестры, и шмелем, который вился вокруг. Это была мощная иллюзия: я в самом деле слышала их разговор, так же отчетливо, как шаги школьников в коридоре за дверью.

      Элисон предупредила, что в один прекрасный день я «стану женщиной». И что тогда я начну слышать голоса. Но я решила, что она так говорила просто из-за своего