Доказательство человечности. Николай Басов
Читать онлайн книгу.
ижения, а фляга, которую он неудачно привесил к поясу на слишком длинном ремне, при каждом взмахе била по ногам.
На этот раз Лотар не слишком трансформировал себя. Он практически не изменил ноги, голову, шею, хотя вынужден был нарастить на торс дополнительные мускулы, чтобы управлять крыльями, и совершенно изменил руки. На концах крыльев он оставил человеческие кисти, чтобы при необходимости обхватить рукоять меча, хотя одному Кроссу известно, каково это – биться крыльями вместо рук.
В крайнем случае можно попытаться удрать. А если не получится, решил Лотар, придется трансформировать крылья в руки во время схватки. Это было в высшей степени сомнительно, потому что трансформация требовала огромного напряжения и вызывала дикие приступы боли. Но иметь возможность держать меч было лучше, чем ничего.
Улетая из Беклема, Лотар взял с собой огромную серебряную флягу с водой, уложил в кожаную сумку кошелек разменного серебра, несколько красивых безделушек, дюжину старинных книг по медицине и не очень сложному колдовству, а на самый верх положил рубашку и длинную куртку, которые собирался надеть после перелета. Большое чистое полотенце уже не поместилось, и его пришлось засунуть в наружный карман сумки. На себе Лотар оставил сапожки, штаны из темного грубого шелка и широкий кожаный пояс, в потайные кармашки которого уместилось триста цехинов.
Вооружился Лотар длинным широким кинжалом для левой руки с замысловатой плетеной гардой, легкими поножами, чтобы блокировать низовые атаки, и небольшой нагрудной пластиной, похожей на украшение, но способной выдержать удар алебарды. Кроме того, в ней был устроен небольшой тайник, в котором уместилось жало мантикоры, сохранившее, как ни странно, многие свои свойства и после того, как Лотар отрезал его. Кованые наручи из черной меди с когтями и потайными захватами для клинка противника Лотар вынужден был оставить в сумке, потому что на измененные руки они не надевались.
Но главным его приобретением был меч. Когда Лотар в оружейной убитого колдуна впервые увидел это оружие, то сначала не обратил внимания – другие клинки формой и блеском затмевали его. Лишь опробовав его, Лотар понял его совершенство. За простотой меча скрывалось мастерство боя, которому даже нынешнему Лотару предстояло еще учиться. Кроме того, в стали клинка было что-то, что не позволяло накладывать на него ни темное заклятье, ни светлые чары. Но и без всякой магии эта дуга чистой стали была губительна для всякой нечисти не меньше, чем самородное серебро.
Чем дольше смотрел Лотар на свой новый клинок, чем глубже пытался проникнуть внутренним зрением в его прошлое, тем больше убеждался – меч выкован гениальным мастером и ни разу не подвел своего обладателя. Всех его прежних владельцев убивали не в бою, а предательством, ложью, магией или подлым превосходством соблазнов над честью.
Когда Лотар впервые опустил клинок в заплечные ножны, он понял, что меч носит имя. Сосредоточившись, Лотар нашел слово. Он догадался, что это не настоящее имя, клинок еще не совсем доверял ему, он лишь подчинился владельцу и согласился на имя – Гвинед.
Пока Лотар жил в Беклеме, он учился работать Гвинедом от восхода до зари, стремясь понять его тактику, характер и силу. Это было непросто, непривычная форма предлагала другой рисунок боя, чем тот, которому учили Лотара.
Длина клинка чуть больше трех футов, и острие его было приспособлено скорее разрывать, чем прокалывать. Кроме того, Лотара сначала смущала чересчур маленькая, овальная гарда, которая не закрывала руку от атак противника. И в довершение, Лотар не понимал, что делать с длинной, чуть не в три ладони, рукоятью, оплетенной каким-то черным материалом, который не становился скользким ни от пота, ни от крови. Но потом случайно открыл, что эта форма рукояти давала возможность укорачивать выпады, что резко усиливало удары и делало их чрезвычайно эффективными при выпадах назад или атаках снизу. Лотар так и не понял, сам он пришел к такому открытию или Гвинед каким-то образом повлиял на его сознание и научил подобным приемам.
После этого открытия посыпались одно за другим, и уже через несколько дней Лотар лишь усмехался, вспоминая свою недогадливость первых дней, а его уважение к мечу переросло почти в благоговение. Этот-то меч и довершил экипировку Лотара, когда он отправился в Ашмилону.
Миновав пустыню и оказавшись над дорогой и полями, Лотар попытался стать невидимым, но, как ни старался, далеко внизу под собой постоянно видел полупрозрачную тень, скользившую по сухой земле. Этим колдовским приемом он еще не овладел. Тогда, чтобы его не увидели издалека, он снизился на высоту в несколько локтей, так что на пригорках его крылья взвихряли пыль, и стал петлять между холмами. Он надеялся, что предчувствие не подведет его. И ошибся.
Вылетев из-за очередного излома грубой скальной породы, он чуть не врезался в конных стражников с гербами короля Конада. Их было всего двое, оба устали от жары, от слепящего солнца, от однообразного патрулирования. Они почти спали в седлах, потому-то Лотар и не почувствовал их.
Лошадь под одним из всадников заржала и поднялась на дыбы, ее седок чуть не вылетел из седла. Он ничего не понял, потому что не успел даже поднять голову. Но другой подался