I

      В ночь на 9 марта 1860 года над морем так низко висели тучи и стоял такой мрак, что ничего нельзя было разглядеть.

      По темно-синим волнам бурного моря металось маленькое судно, почти лишенное парусов. То была яхта «Мэри» водоизмещением около ста тонн. Шел двенадцатый час ночи. На той широте, где находилась яхта, ночи в начале марта не очень длинные, однако до рассвета оставалось еще часов пять или шесть. Но станет ли положение яхты менее опасным, когда взойдет солнце? Или она по-прежнему останется игрушкой волн? Конечно, останется, если волнение не утихнет, если не уляжется ветер, не ослабеют его порывы. Только это могло бы спасти яхту от самого ужасного из крушений – от крушения посреди океана, вдали от какой бы то ни было земли, где пловцы могли бы найти себе убежище.

      На корме яхты, у рулевого колеса, стояли три мальчика. Старшему было лет четырнадцать, двум младшим по тринадцать. С ними был еще юнга, двенадцатилетний негр. Мальчики напрягали все силы, чтобы удерживать яхту от бешеных бросков из стороны в сторону, которые легко могли опрокинуть судно. Дело было очень трудное, потому что рулевое колесо, вращаясь помимо воли мальчиков, каждую минуту могло толкнуть их так, что они попадали бы за борт. А на исходе двенадцатого часа на яхту налетел такой огромный вал, что сам руль уцелел лишь каким-то чудом.

      Мальчики попадали на палубу, но тут же вскочили на ноги.

      – Действует руль, Бриан? Не сломался? – спросил один из них.

      – Цел, Гордон, – отвечал Бриан, становясь на свое прежнее место и не теряя спокойствия.

      Затем он добавил, обращаясь к третьему мальчику:

      – Держись крепче, Донифан, и вообще, господа, не будем терять мужества. Кроме нас ведь некому спасти яхту.

      Они говорили на английском языке, правда, в выговоре Бриана слышался французский акцент.

      – Ты не ушибся, Моко? – спросил Бриан юнгу.

      – Нет, господин Бриан, – отвечал негр. – Старайтесь, сударь, не давать яхте сильно накрениться, а то мы пойдем ко дну.

      В эту минуту вдруг распахнулась дверь, ведущая к трапу. Над палубой показались две детские головки и добродушная морда тявкающего пса.

      – Бриан! Бриан! – кричал один из малышей, девятилетний мальчик. – Что случилось?

      – Ничего, Айверсон, ничего, – отвечал Бриан. – Ступай вниз и Доля тоже уведи. Вам нечего здесь делать.

      – Да, но мы очень боимся! – возразил другой мальчик, еще младше.

      – А остальные что? – спросил Донифан.

      – И остальные тоже боятся, – отвечал Доль.

      – Ну, так и уходите, – повторил Бриан. – Запритесь у себя в каюте, спрячьтесь под одеяла, закройте глаза и тогда вам будет не так страшно. А бояться нечего, никакой опасности нет.

      – Стойте!.. Еще волна! – вскричал Моко.

      Корма яхты получила сильный удар, но на этот раз волна не перелилась через палубу – и к счастью, потому что если бы вода через открытую дверь проникла внутрь, судно осело бы глубже и ему стало бы еще труднее бороться с волнением.

      – Ступайте же назад, говорят вам! – прикрикнул на ребятишек Гордон. – Убирайтесь, или я вам задам!

      – Ступайте, ступайте, малыши, – более ласковым тоном прибавил Бриан.

      Две головки исчезли, но на их месте тут же показалась голова третьего мальчика, который спросил:

      – Не помочь ли тебе, Бриан?

      – Нет, не нужно, Бакстер, – отвечал Бриан. – Вы, Кросс, Вебб, Сервис и Вилькокс, оставайтесь с маленькими. Мы и вчетвером управимся.

      Бакстер ушел, заперев за собой дверь изнутри.

      «Остальные тоже боятся!» – сказал, как мы слышали, маленький Доль. Так неужели же на яхте, гонимой ураганом, не было никого, кроме детей?

      Да, кроме детей никого не было.

      И сколько же их было?

      Пятнадцать