Глава первая

      ОДНО МОЛНИЕНОСНОЕ ДВИЖЕНИЕ.

      Мне казалось, этого хватит.

      Ножом в живот.

      И провернуть, чтобы наверняка.

      Но когда меня поглотила Венда, обступили ее бесформенные стены и сотни любопытных лиц, когда я услышала лязг цепей и скрежет моста, что опускался за спиной, отрезая меня от мира, я изменила решение. Я поняла: моя поступь должна быть твердой.

      Безупречной.

      Мне предстоит приложить много усилий, выверяя каждый шаг. Придется лгать. Завоевывать доверие. Совершать подлости. И терпеливо плести свою сеть, хотя терпение никогда не было моей сильной чертой.

      Но сейчас важнее всего было унять сердце, так и норовившее выскочить из груди. Дышать ровнее. Казаться спокойной. Страх – как запах крови для волков. Зеваки робко приблизились на полшага, они глазели на меня, приоткрыв гнилозубые рты. Что в их глазах – интерес или глумливая насмешка?

      А еще это бряканье черепов. Этот нарастающий глухой перестук, поднимавшийся над толпой, когда кольцо вокруг меня сжималось. На поясах у них висели связки усохших голов, бедренных костей и зубов, и все это качалось, когда они теснились вперед, желая разглядеть меня поближе. Меня и Рейфа.

      Я знала, что он, закованный, идет где-то сзади, в конце каравана. Он и я – два пленника. Но Венда не берет пленных. Во всяком случае, никогда не делала этого прежде. Мы были не просто диковинкой. Мы были недругами, которых здесь никогда не видывали. И такими же недругами были они – для меня.

      Мы шли мимо бесконечных оружейных башен, нагроможденных слоями каменных стен, почерневших от копоти и лет, извивающихся подобно отвратительной живой гадине. Город, воздвигнутый на руинах по чьей-то прихоти. Рев реки позади меня становился тише.

      Я вытащу нас обоих отсюда.

      Едва ли сейчас Рейф так же уверен, что сможет исполнить свое обещание.

      Мы проходили сквозь череду массивных зубчатых ворот. Зазубренные железные решетки поднимались перед нами как по таинственному мановению, будто нашего появления здесь ожидали. Наш караван между тем становился все меньше по мере того, как группки солдат, оказавшихся дома, отделялись от нас. Они исчезали, устремляясь по змеящимся в тени высоких стен тропкам. Остаток каравана вел за собой чивдар. Впереди, громыхая, ехали повозки, груженные трофеями. Мы входили в самое чрево города. Идет ли еще Рейф где-то позади меня или его утащили в один из кривых проулков?

      Каден соскочил с коня и пошел рядом со мной.

      – Мы почти на месте.

      На меня накатила волна дурноты. Вальтер мертв, напомнила я себе. Мой брат мертв. Им больше нечего у меня забрать. Кроме Рейфа. Мне следовало думать не только о себе. И это всё меняло.

      – На каком «месте»? – я пыталась говорить спокойно, но голос прозвучал хрипло и прерывисто.

      – Мы направляемся в Санктум. Что-то вроде нашего двора. Где собираются вожди.

      – И Комизар.

      – Позволь мне вести с ним разговор, Лия. В этот раз. Прошу, не произноси ни слова.

      Я покосилась на Кадена. Он сжал зубы и сдвинул брови, будто от головной боли. Неужели его так страшит встреча с собственным вождем? Возможно, он боится того, что я могу рассказать? Как знать, что сделает с ним Комизар? Обвинят ли его в измене за то, что он не убил меня, как было приказано? Светлые волосы Кадена отросли и сальными нечесаными прядями свисали ниже плеч. Лицо лоснилось от жира и грязи. И не вспомнить, когда мы оба в последний раз видели мыло – но сейчас это волновало меня меньше всего.

      Перед нами выросли еще одни ворота, на этот раз в железной стене с заклепками и прорезями. Сквозь эти щели на нас смотрели глаза. Из-за стены донеслись крики, затем тяжелые удары колокола. Гул пронизывал насквозь, отдаваясь в зубах.

      Zsu viktara. Будь тверда. Я гордо вздернула голову, и мне почудилось, что это Рина двумя пальцами поднимает мне подбородок. Медленно стена разделилась надвое, а ворота откатились назад, пропуская нас на чудовищных размеров открытую площадь, такую же бесформенную и гнетуще-мрачную, как и весь город. Со всех сторон ее окружали стены с башнями, берущие здесь начало узкие улицы терялись во мраке. Над нами терялись в вышине извилистые галереи, переходящие одна в другую.

      Чивдар двинулся вперед, и за ним, теснясь, проехали повозки. Караульные во внутреннем дворе выкрикивали приветствия и одобрительным ревом встречали мечи, седла, упряжь и награбленную добычу – все, что осталось после гибели моего брата и его товарищей. У меня сжалось горло при мысли, что вскоре кто-то из этих молодчиков наденет перевязь Вальтера и станет носить его меч.

      Я сжала кулак, но ногтей на пальцах не хватило даже на то, чтобы впиться в кожу. Они были обломаны до мяса. Я потерла ободранные кончики пальцев, и сердце пронзила острая боль. Это застало меня врасплох – утрата ногтей ничтожна по сравнению с чудовищностью всего происходящего. Почти издевательское напоминание о том, что у меня не осталось