Свои как чужие. Елена Лопатина-Кибис
Читать онлайн книгу.
ичего хорошего в своей никчёмной жизни. От этого ты становишься жестоким, как камень и на душе ничего не остаётся как злость и зависть к другим людям, которые в отличие от тебя прожили свою жизнь полноценно, а самое ужасное для тебя, счастливо. Тебе ничего не остаётся лишь смотреть, как твои дети растут и строят своё будущее. Но ты перестаёшь замечать, что из-за того, что ты не дополучил в прошлом, стараешься за счёт своих детей наверстать упущенное. Ты считаешь, что имеешь право играть чувствами своих близких людей, а из-за своей жажды наживы продаёшь самое родное, любовь своих детей, не думая о дальнейших последствиях. Но это только твои ошибки, близкие люди не должны расплачиваться за твою горькую и несчастную судьбу. Впоследствии твоих козней и неразумных деяний в конечном итоге тебя ждёт одинокая старость и ещё большее разочарование. Дети должны прожить сами свою жизнь, ты не имеешь никакого права распоряжаться их судьбами, даже если ты и подарила им жизнь, тебе они ничего не должны.
Есть такие особи, у которых полностью отсутствует материнский инстинкт. Жажда наживы и обогащения берёт вверх над их моральными и нравственными принципами. Своих детей они считают средством для обеспечения своёго дальнейшего существования, и умело ими манипулируют. Но они даже не догадываются, что своими действиями уготовили для себя жалкую и обреченную старость. (Е.М.Лопатина)
Часть первая Раскол семьи Шумейко
Глава первая. Изгнание в Сибирь
Евдокия нервно ходила из одного угла в другой, укорительно поглядывая на своего нелюбимого мужа, который вызывал у неё лишь отвращение и злость. Женщина не могла поверить, что всё ими нажитое имущество могут отнять, а самое ужасное она может лишиться и своей очаровательной головы. Она даже потеряла сон из-за постоянных переживаний. Её губы дрожали, но голос как всегда был груб и твёрд, она столько времени привыкла всеми помыкать и командовать, что потеря контроля и власть над всеми просто сводили её с ума.
– Григорий, что нам делать? Вон уже, сколько твоих друзей в Сибирь заслали. Помнишь весельчака Макара? Его со всей семьёй вглубь леса выселили, да в снегу с пожитками оставили, даже крыши над головой им несчастным не дали. Говорят он голыми руками яму копал, чтоб с детьми спрятаться от снега и ветра, отморозил себе руки, четырёх пальцев лишился, чахотку заработал, теперь весь больной, неизвестно насколько его бедного хватит. С голоду его младший сын помер, страшно-то как… Беда, то какая! Такая семья зажиточная пропадёт, а дом у них большой какой был, а хозяйство огромное, всё колхоз забрал, как не справедливо. А если и нас такая же участь ожидает, эти большевики совсем обнаглели. Кто им такую власть дал, да как они смеют? – голосила на весь дом недовольная Евдокия.
– Душа моя, перестань так нервничать! Ну, кто нас выселит? Да они побоятся, со мной связываться. У меня всё схвачено, я уже всем кому нужно заплатил, нас поверь, не тронут. Мне все в округе должны! Я их хорошенько в долги загнал, всех в кулаке держу, не пропадём, не бойся. Шумейко так просто голыми руками не взять! – важно произнёс Григорий, закуривая трубку и смакуя табачный дым во рту.
Он, как и раньше не мог отвести пристального взгляда от своей очаровательной жены, хоть она и не была так же молода как двадцать лет тому назад, но за всё это время нисколько не постарела. Её взгляд так же сводил его с ума, который будто будоражил его разум и завораживал, её чары столько лет брали вверх над мужем, что он давно перестал быть самим собой, а выполнял все её прихоти и желания беспрекословно. Его слова уже давно не имели веса в их семейной жизни, всё крутилось вокруг его привлекательной жены. Он готов был положить всё на кон, лишь бы хоть немного угодить вечно недовольной и жадной женщине.
– Ты про Федота Кравченко так же говорил, что побоятся его раскулачивать, что всех он под себя давно подмял. А нет, всё забрали и неизвестно, жив ли он ещё? – продолжала спорить недовольная Евдокия, поправляя дорогой перстень на безымянном тонком пальце.
– Не ну, ты сравнила. Кто такой Федот Кравченко, куда ему до меня? – спорил Григорий, его лицо было покрытой редкой щетиной, а на лбу красовалась только что появившиеся новая морщинка. Как он не старался скрывать усталость и тревожность, но всё было тщетно. От его жены невозможно было что-то утаить.
– Так половина односельчан из-за тебя нищими стали, ты такие с них проценты взимал, что им запуганным ничего не оставалось, как последнее тебе отдать и твоим бандитам. Твоя деятельность противозаконна, вор ты и вся твоя шайка. Думаешь, я ничего не понимаю? Я всё вижу, как ты ночами ворочаешься, за свою жалкую судьбинушку волнуешься, – продолжала ругаться дотошная жена.
– Вот ты как заговорила, как платья новые покупать, так Григорий дай, а как шапка на голове твоей горит, так врагом народа стал. Ты же со мной тоже отвечать перед законом будешь. Тебе всё мало, думаешь, я совсем глупый, не понимаю, почему за меня замуж вышла. Я на что, по-твоему, своё состояние нажил, если б по закону жил, ничего у тебя с твоими огромными запросами давно бы не было, совсем бы разорила меня, – стукнул кулаком об стол, разозлившийся на жену Григорий.
– А ты