ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФИЯ

      ВСТУПЛЕНИЕ

      В старинном зеркале мелькают силуэты

      Какие-то звучат стихи и песни,

      И где-то там, за горизонтом где-то

      Она опять очнется и воскреснет.

      И спящая красавица в тумане

      Средь слез и грез расскажет не спеша,

      Как жизнь ее жестокая обманет,

      Как тянется на Русь ее душа

      И там, где звезды и милей и ближе,

      И яростней проклятые враги

      Княгиню Софью я в тумане вижу,

      – Пиши о том, пиши же, но не лги.

      – О чем писать? Печальна, но крылата,

      Она опять над пропастью парит.

      Когда судьба жестока, как расплата.

      Княгиня о Руси нам говорит.

      И верю, что она ее любила,

      И усмиряла прыть иных вояк,

      Была в ней прелесть дивная, и сила,

      И цепенели перед ней князья,

      И где-то там, за кромкой, за туманом,

      Средь дочерей Руси она одна,

      Спокойна и горда в плену обмана,

      И выстоять и победить должна…

      Пролог

      Отшумели бури и ураганы. На Руси к тому сроку наступило затишье.

      Средневековье, столетия, где миру бысть в летописи встречалось все чаще, но от этого не становилось проще и легче жить, скорее наоборот.

      Усобицы князей, внезапные смерти и расправы вроде бы ушли в небытие, русичи старались объединиться перед новой бедой.

      И появились великие княгини, которые способны были остановить малые и большие схватки и сохранить хрупкий, но такой желанный мир на истерзанных землях.

      Они понимали своим коротким умом, что еще один шаг к новой схватке, и мир их придет в упадок, а как тогда жить и править их только что рожденным и не рожденным еще детям, да и самим век доживать.

      Князья уходили рано, им же надо было оставаться, вот и пеклись о том, чтобы хоть какой-то лад в этом мире установился да прижился.

      Летописцы чаще молчали о них, не желая признавать, что только на Дочерях Руси мир и держится еще и будет держаться, пока они есть.

      А к тому времени, о котором пойдет у нас речь, еще оставалась красивая, но далекая от реальности история о князе Дмитрии Ивановиче, прозванном Донским, пытавшимся избавиться от татар, вырвать русичей из вечного плена.

      Но жизнь между тем продолжалась, пусть и не совсем такая, как хотелось бы многим.

      Говорили о князе Дмитрии и все никак не могли понять потомки его, что если князь был так хорош, то почему всем им теперь так скверно живется?

      Тогда и говорили о жутком сражении, где погибло так много русичей, что три дня их всех еще схоронить не могли.

      Но и это было не самое страшное, а все жуткое только потом началось, когда пошли на них все, кто еще затаившись сидел и выжидал, чем то сражение завершится, сколько побито будет, чтобы уж наверняка победить и разгромить нас окончательно.

      И ведь так слабы были в те времена, что отступали и остановиться никак не могли больше.

      Нет, надо было все как-то менять, и потомки героического князя старались не думать о тех схватках, которые ему в свое время пришлось пережить.

      Но в те времена не только сам князь Дмитрий к предкам отправился, ушел уже и сын его Василий, которому и пришлось отвечать за ту грозную и страшную победу.

      А после кончины Василия великим князем стал сын его Иван.

      Ничем сей муж среди прочих не выделялся, не интересовала его сомнительная воинская слава деда. А бояре его с усмешкой порой говорили, что тише князя и не бывало никогда прежде, сожалели, что не придется им при таком князе ни в чем отличиться.

      Слышал князь эти речи, обидными они ему казались, а что поделать, если так оно и было? Не собирался он ни с кем воевать.

      Тогда отец подобрал для него в жены дочь князя Бориса Тверского Марию.

      Под родительским давлением дал он слово, что женится на этой княжне, даже не видя той девицы.

      Ведь главное – чтобы укрепились связи между Тверью и Москвой.

      От слова своего не мог отказаться князь Иван, хотя и не лежала у него душа к Марии.

      А успокоиться помогали воспоминания и рассказы о том, как дерзки тверские князья. Вот и чувствовал он себя обиженным и несчастным. Так и пошел под венец, помня скорее о плохом, чем о хорошем.

      Сразу же заговорили о том, что надобно перенести столицу в Тверь из окаянного града, тонущего в крови. Пугали, что убиенные по наущению князя Ивана Калиты в орде тверские князья во главе с Михаилом, еще дадут о себе знать.

      Много горьких раздумий было тогда у Ивана, и свадебный