Имя. Виктор Попов
Читать онлайн книгу.
на иголку. И теперь нога непрерывно ныла, заставляя при ходьбе сильно хромать. Игла сломалась в ступне. Ее не без труда вытащили, но видно плохо промыли. Ступня на пару дней вздулась. Нарыв вскрыли. Тогда же пришло письмо от австрийского командующего, принца Кобурга, молившего о помощи. В итоге уже в походе все как-то само собой заросло, но прежние ранения и ушибы на эту же ногу дали о себе знать. Боль была почти сплошной от ступни до колена. Легкая хромота, кажется, грозила стать постоянной.
Глядя в потемневший от влаги холст палатки, генерал пытался представить себе завтрашнее дело. Помимо достаточно примитивной карты имелись лишь словесные описания места предполагаемого сражения. Преодолеть Путну затемно и выехать самолично на разведку не удалось. Сведения казаков и арнаутов, а также выловленных не без труда местных указывали на очевидные сложности. До Фокшан было около 12 верст. Их предстояло пройти под непрерывными атаками сипахов. Значит, идти в каре. Это что-то около версты в час. Может, и две. Но это если без австрийцев. А как без них? 18 тысяч против 7. Их в два с половиной раза больше. За глаза можно горячиться и порываться атаковать без них. Но это за глаза. На пути еще лес. Редковатый. Чахлый. Но лес. Идти через него – сломать строй. Пехоты, судя по всему, у турок немного, но к чему лишние потери? Лес можно обойти. Здесь волей-неволей на время придется разделиться. Затем не то болото, не то просто низменность, версты полторы-две. Пехота везде пройдет, но кавалерия и пушки? Артиллеристы вытащат свое добро и на руках, но что делать с лошадьми? Болото болоту рознь. Что там? После болота до Фокшан две версты чистого, некошеного поля. Здесь турки отведут конницу во фланги и откроют огонь с редутов. Нужно будет выводить на первую линию все свои пушки. Подавить и ударить в штыки. Но это все на расстоянии версты. А до нее опять же нужно будет еще добраться…
Отсутствие стройного плана и действие по обстоятельствам успело войти в привычку еще со времен польской войны. Генерал уютно чувствовал себя в таких ситуациях, доверяясь чутью и глазу – где, когда и кто, ― и не допускал ошибок. Инцидент при осаде Очакова годом ранее подпортил репутацию, но не убавил уверенности в себе. Там, если бы не его ранение, вынудившее тогда покинуть позицию, все и правда могло бы состояться. Так, по крайней мере, считал генерал и отбрасывал прочие соображения. Потери: в какой-то час четыреста с лишним человек? Так война. Он и сам, поди, не прятался. Пулю вырезали из шеи в присутствии священника, готового в любой момент отпевать. Но ничего, обошлось. Даром что рану обработали, как это часто с генералом бывало, плохо. Спустя несколько дней ввиду частых обмороков ее вторично чистили, вынимая кусочки ткани – остатки рубахи и мундира. Обмороки сменились лихорадкой и приступами удушья, все с признаками желтухи. Месяц существования между этим светом и тем. Нет, он не ошибся тогда, при Очакове, а просто-напросто был ранен не вовремя. А когда ранят