История ислама. Т. 1, 2. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов в XVI веке. Август Мюллер
Читать онлайн книгу.
Кулейба. Но попутно с могуществом героя, гласит предание, росла и его гордость. Самомнению его, казалось, не было пределов. В позднейшие столетия дети пустыни говорили о зазнавшемся муже: «Он превосходит гордостью даже Кулейба-ваиля». Так прозывали его благодаря общим предкам бекр и таглиб.
Жена его, Джелила, взята была им из родственного колена бекр. Все братья ее со своими ближайшими родственниками дружили с Кулейбом, и рядом с его палаткой поселился один из шуринов, Джессас. Однажды в гости к последнему приехала его родная тетка Бесус. Чуждая обоим коленам (бекр и таглиб), она могла рассчитывать только на покровительство своего племянника. Вслед за ней прибыл вскоре земляк ее, некто Саад, и остановился на некоторое время тоже у Джессаса. Он привел с собою верблюдицу, кличкою Сараб. Находясь под кровлей, а стало быть, и под защитой Джессаса, Саад выпускал свою верблюдицу вместе с остальными верблюдами на пастбище, а ходили они вместе со стадом Кулейба.
Как-то раз Кулейб обходил ограду выгона. Случайно взор его упал на жаворонка, сидевшего на яйцах. Птичка вскрикнула пронзительно и затрепетала крылышками. Кулейб был тогда в хорошем настроении и сказал: «Чего боишься, ты и твои яйца находятся под моим покровительством. Поверь, никто не посмеет тебя тронуть». А когда немного спустя проходил он опять тем же местом, заметил след верблюда, ему неизвестного, яйца же были растоптаны. Вернулся домой сердитый. Когда на другой день вместе с Джессасом обходил он пастбище, снова вдруг увидел верблюдицу Саада. Тотчас же догадался, что это она раздавила яйца, и крикнул Джессасу: «Смотри у меня! Я кое-что подозреваю. Если узнаю доподлинно, приму меры, чтобы эта верблюдица никогда более не ходила с моим стадом». Сильно не понравилась Джессасу резкость тона родственника, и он ответил: «Клянусь Создателем, она вернется сюда опять, как было и прежде». Так поднялась ссора. Кулейб стал грозить, что если он опять увидит верблюдицу, то пронзит ей стрелою вымя. На это ответил в запальчивости Джессас: «Попробуй только ранить ее в вымя, мое копье не замедлит пробить твой позвоночник». А сам между тем погнал верблюдицу прочь. Вернулся Кулейб мрачнее ночи домой. Жена его Джелила, родная сестра Джессаса, заметила сразу, что что-то неладно. Стала его расспрашивать, допытываться. Наконец он произнес: «Знаешь ли ты такого, кто бы осмелился защищать любимца своего наперекор мне?» Она ответила недолго думая: «Едва ли кто на это решится, разве вот брат мой Джессас». Кулейб не пожелал дать этому веры. С его уст сорвалось едкое слово в адрес шурина. Насмешка не осталась без ответа, и с обеих сторон посыпались грубые перекоры.
В другой раз Кулейб вышел опять поглядеть на верблюдов. Как раз в это время вели их на водопой, впереди, конечно, шли Кулейбовы. Сараб, верблюдица Саада, находившаяся в стаде Джессаса, рванулась вперед и бросилась первая к водопою. Кулейба передернуло. Ему сообщили при этом, что животное принадлежит чужестранцу. Показалось гордому шейху, что так случилось нарочно. «Все это штуки Джессаса», – подумал он. Схватился за лук, натянул тетиву, и стрела пробила вымя верблюдицы. С криком понеслась она прямо в стойло, у самой палатки Джессаса. Бесус все это видела и вознегодовала, горько сетуя на нанесенный ущерб. «О позор! О поношение! Гостя моего обидели!» – голосила она в надежде, что Джессас отомстит за нанесенную ее гостю обиду. Напрасно старался Джессас успокоить ее обещанием богатого вознаграждения. День за днем не переставала она преследовать его и насмешками, и упреками, укоряя, что гость под кровлей его не может найти защиты, которую всякий честный человек обязан оказывать даже чужому, принятому в дом. Не выдержал Джессас и разразился проклятиями: «Замолчишь ли ты, наконец, женщина?! Завтра будет убит один, и погибель его для ваиля (то есть бекра и таглиба) обойдется дороже твоей верблюдицы!»
Слова эти переданы были буквально Кулейбу. Шейх подумал было, что дело идет о его любимце верблюде, и порешил в уме жестоко отомстить, если шурин осмелится это сделать. Но с этого момента Джессас стал подстерегать самого Кулейба. Однажды, когда шейх вышел без оружия, он бросился вслед за ним и крикнул ему: «Берегись, я убью тебя!» – «Иди же вперед, если ты не лжешь», – отвечал ему хладнокровно Кулейб – непомерная гордость не позволяла шейху даже обернуться. Джессас напал на него сзади и всадил копье ему в спину. Противник грохнулся наземь, а убийца бросился бежать.
В это самое время отец убийцы, окруженный старейшинами колена Шеибан, племени бену-бекр, сидел возле своей палатки. Увидя стремительно прибежавшего сына, старик воскликнул: «О боже, Джессас совершил, должно быть, что-то ужасное!» Затем обратился к нему с вопросом: «Что с тобой?» Сын прошептал: «Я убил Кулейба». Старец горячо запротестовал: «Так один ты и будешь в ответе, я тебя свяжу, чтобы домочадцам Кулейба дать возможность убить тебя! И все же – истинно говорю, – прибавил со вздохом старик, – никогда более ваиль (то есть племена бекр и таглиб) не соединятся на хорошее дело благодаря предательской смерти Кулейба. Горе нам, что ты наделал, Джессас! Умертвил главу народа, разорвал узы единения, факел раздора бросил в средину племен!» Но Джессас не угомонился, он продолжал хвастаться тем, что совершил. Отец связал его и повел в палатку. Сюда же позваны были старейшины всех колен племени бекр. Старик начал свою речь так: «Делайте что хотите с Джессасом. Он