Обиженный мул

      Однажды гуляя ранним утром, мне повстречался мул, идущий

      в гору… Спина его была нагружена тяжёлыми мешками, он еле

      ноги волочил, вздыхая, шёл…

      Всё сетуя на жизнь, на груз, что не давал идти свободно…

      С ним поравнявшись, я приветствовала мула

      и пожелала лёгкого ему пути…

      Животное остановилось на мгновение…

      Взглянуло, приподняв немного уши, глаза сильней раскрыло,

      разглядывая лучше, кто это говорит с ним поутру.

      «Ах, человек… ты, видно, посмеялся, желая лёгкости,

      на груз мой посмотрев, на ноги, что так дрожат,

      взбираясь в гору, нет сил, а ты со мною шутишь!»

      «Я не шучу… любезным быть с тобой хочу, и, если мне

      позволишь ты спросить, что в тех мешках, что ты несёшь

      с собою в гору, от коих уж не ходят ноги?»

      «Ох, и не спрашивай… Несу я жизни груз, его поднять желаю

      на самую вершину, и сбросить сверху, чтоб не давил мне

      спину, не мучил, чтоб легче мне дышалось.

      А в тех мешках храню свои же я обиды… на тех, кто надо мной

      смеётся, кто пальцем тычет… что, мол, уродлив я, ни конь

      и ни осёл, что не красавец».

      «Мул, ну что ж такое говоришь ты, как мог поверить ты словам

      таким? Как мог принять ты на себя такое?..

      Слова того, кто не способен видеть душу…

      Слова того, кто обделён умом с рождения,

      кто лишь поверхностно живёт…

      Кто озабочен лишь рельефом, формой тела…

      бетонным сделав своё сердце…

      Послушай, милое создание, прошу тебя, забудь слова…

      прости и сбрось, сбрось этот груз сейчас… обиды, злость,

      свой гнев на жизнь, на эти языки…

      Здесь и сейчас… всё это сбрось и незачем с собой всё это

      в гору поднимать!

      Иди мой друг, иди… иди на свет и на добро иди, на гору жизни

      поднимись, но только без мешков, без мелочности и обид!

      Душа твоя взлетит сама, как только сбросишь и простишь,

      она поднимется к вершине самой, к Небу, и ты увидишь

      как прекрасен мир, как жизнь легка… нет тяжести и груза».

      Словам моим поверил мул… хотелось полететь, летал

      ведь только в детстве, взглянул на все мешки, на ноги,

      что так тряслись от тяжести и мук, что всей он

      силы приподнялся, душой, всем сердцем крикнул

      в небеса и скинул всё, что нёс так долго, что годы многие

      копил… всё скинул, и, о чудо! Спина и ноги, тело…

      всё стало лёгким, бодрым, молодым!

      С разбега… в гору поднялся, от радости смеялся, плакал,

      парил душой!

      И, подбежав ко мне, в глаза смотрел… бежали слёзы,

      билось сильно сердце, он говорил уж голосом другим…

      счастливым, облегчённым, бодрым…

      «Спасибо, милый человек, что мне помог избавиться, понять,

      увидеть, увидеть главное… что оболочка не важна…

      важней всего же содержание…

      Господь… нас разными всех сотворил и в этом прелесть всей

      задумки, чтоб каждый… уникальным был, единственным,

      неповторимым, славным…

      Нам тело… для души дано, оно наш инструмент, помощник

      нам в пути, мы создавать должны, творить… и песнь Неба

      петь, его быть чудом…

      А если будем мы как все… копируя, дублируя друг друга, ставя

      рамки, и станем мы уродливы, глупы… лишь пальцем тыча,

      что другой он телом».

      «Мой дорогой… ты молодец, как рада я, что правильно всё

      понял: Душа… прекрасное дыхание Бога, нет для неё ни

      рамок, ни критерий,