Для обложки использованы изображения со стока pixabay.

      Певец и композитор всея Руси

      – Что-то меня никто не встречает?! – заглядывая в пустые комнаты огромной квартиры в центре Минска, произнёс разочарованно Роман Пуговицын. Да-да, именно Пуговицын, с ударением на первый слог, а никак не по-другому.

      Пуговицын был одет в белый шикарный костюм, на голове его восседала белая шляпа с широкими полями (прямо как у Никиты Михалкова из “Жестокого романса”), а в руках он держал дорогую бамбуковую трость с золотым набалдашником в виде головы льва. Именно этой тростью Пуговицын открывал двери своей шикарной, многокомнатной квартиры в надежде встретить кого-нибудь из её обитателей.

      – Ну, вот те раз! Значит, певец и композитор Роман Пуговицын, – он произносил свою фамилию всегда громче, чем другие слова в своей речи, обязательно делая ударение на первый слог, на букву “у”, – приехал только что с гастролей по всей России, а дома его не то что никто не ждёт, а даже ужином не пахнет!

      Настроение у Романа испортилось. Он-то ждал бурной встречи с женой, горячим ужином, свечами и жаркими объятиями, словами любви и благодарности, но…

      Тут ничего. Пустая холостяцкая – пусть и большая – квартира.

      Певец и композитор прошёл в огромный зал с мраморным сверкающим полом и плюхнулся на белый, мягкий диван, всё также вертя в руках свою трость с золотым набалдашником. Неизвестно, сколько бы он смог так просидеть один в пустой квартире, с недовольным видом, но вдруг в замочной скважине входной двери провернулся ключ один раз, затем второй. И в квартиру тихо вошла его жена, худенькая, на первый взгляд неприметная женщина, лет тридцати – тридцати пяти. У нее была не менее “экзотическая” фамилия, чем у её мужа. Её звали Анна Долгоносик.

      Движения Анны были размеренными и почти автоматическими. Она сбросила узкие туфли на низком ходу (Анна редко надевала высокий каблук, предпочитая удобную обувь) со своих ног и облегчённо вздохнула.

      – Фу-у, наконец-то я дома, и можно освободить свои ножки от этих ужасных кандалов!

      Анна с полузакрытыми от усталости глазами направилась в центр квартиры, в гостиную, где её поджидал только что вернувшийся с гастролей, недовольный муж, он же певец, и он же композитор всея Руси и Беларуси, а также СНГ и объединенной Европы.

      – Так вот как встречают у нас дома, так сказать, всемирно известных певцов и композиторов!

      Анна от неожиданности вздрогнула и широко раскрыла глаза. Только сейчас она заметила сидящего на белом диване, слившегося с ним (с диваном) воедино, Романа Пуговицына, в белом концертном костюме.

      – А к-к-как т-ты …? Ах, д-да, у тебя же ключ!.. – заикаясь от неожиданности, произнесла оторопевшая Анна Долгоносик и остановилась в центре гостиной, как вкопанная, по стойке смирно. Она так всегда становилась перед ним, выражая тем самым «певцу и композитору всея Руси и Беларуси», как он сам себя называл, Роману Пуговицыну, своё уважение и признательность.

      Певец в белом костюме и такого же цвета шляпе наконец встал и подошёл к Анне. Та стояла, не шевелясь. Он осмотрел без слов Анну с ног до головы, обходя её вокруг со всех сторон. Движения его были медленными и плавными, как у хищника перед прыжком. Анна скукожилась от такого пристального взгляда,