Постараемся взглянуть

         в древние страницы,

      Где в единое сплелись

         были-небылицы.

      До забвения испить

         воздух тех столетий…

      Самому пройти сквозь битву,

      С войском прочитать молитву,

      И за правду прошлых лет

         просто быть в ответе…

      Шумит ковыль

         под ветром вольным,

      Свободой пахнет,

         степь привольна

      И снова убраны хлеба.

      Тебе,

         читатель,

            быть со мною,

      Когда одна беда с другою

      На землю Русскую пришла.

      Вот, здесь,

         на поле Куликовом,

      Крепчая верой,

        духом,

            силой.

      Вот здесь!

         Решилось все не вдруг!

      Просчетов и ошибок

         был разорван круг

      И ход событий —

         предопределило…

      Неспешный Дон

         в унылой грусти

      Течет лениво,

         блещет тускло.

      Песок несет в стремнинах вод.

      Кровавый отблеск

         зорь багровых

      И вечер нов,

         нахмурил брови,

      Бродя среди костров,

         среди подвод.

      Струилась ночь

         сентябрьскою негой

      В дубраву ветер

         прятался с разбега

      И кто исход сраженья предречет?

      Боброк-Волынец,

         знающий приметы,

      К шатру Димитрия подъехал,

      Тревога скрытная

         их

            в поле вечером ведет.

      Они вдвоем.

         Ступают кони глухо,

      Далекий гул доносится до слуха.

      Ковыль тревожится,

         не спит.

      Луна,

         как часть татарского щита…

      В бордовом пепле

         спряталась заря…

      А в небе ворон,

         каркая,

            кружит…

      Пересекли ручей.

         Низину миновали.

      Они теперь между войсками.

         Спешился Боброк.

      Припал всем телом

      И долго слушал скорбь земли —

      Татарский вой

         и плачь Руси,

      Траву рукой сжимая огрубелой.

      – Что скажешь,

         брате воевода?

      Но тот,

         не говоря ни слова,

      Вскочил в седло и тронул повод…

      – Что ж

         ничего не скажешь мне?

      – Скажу, —

      Боброк ответил в тишине.

      – Скажу.

         Победа.

      Разбитым будет ворог.

      Два плача слышал с двух сторон

      С одной —

         по-басурмански —

            вопли, стон,

      С другой же дева

         в скорби и печали.

      Знай,

         княже,

            одолеем ныне,

      Но Христианской рати

         половина

      Усеет поле

         посеченными телами.

      Холодало.

         Рождалось утро, не спеша.

      Загустевал туман,

         прохладою дыша,

      И с листьев,

         словно дождь,

            закапала роса!

      Полки готовы, в полном облаченьи

      В тревоге

         ожидают миг сраженья!

      Но час,

         другой

            еще дает пожить земля.

      Праздничный тропарь

         то тут,

           то там запели

      Молитвы слышатся

         и служатся молебны.

      В порывах ветер

         завихрился в поле…

      Вдруг,

         битва

            вспомнилась на Воже,

      И там туман

         клубился тоже —

      Добрый знак для русских воев…

      Солнце