– Какая мерзость! Какое унижение! Какая несправедливость!

      Палящее солнце находилось в зените. Пальмы, окружающие площадь возле здания суда города Ур – столицы Царства Шумера и Аккада – не отбрасывали тени. На возвышении, сделанном из обожжённых в печи глиняных кирпичей, равнодушные палачи приводили в исполнение решение суда. Они насильно заливали в рот молодой смуглой женщине с волосом благородного чёрного цвета соляной раствор. Руки и ноги несчастной были крепко привязаны к специальным крюкам из бронзы, вмонтированным в деревянный настил, на котором она лежала. Подол её туники задрался. Для палачей это была обыденная работа. Один из них крепко держал её голову, другой стоял над ней с кувшином без ручки – ситулой1, из которой он мучительно медленно лил всё новые и новые порции соли.

      Соль, казалось, пропитала всю сущность этой красивой и стройной шумерской женщины по имени Иннашага. Её прямой правильный нос, её припухшие чувственные губы, её нёбо, язык, горло, даже внутренности отказывались работать и словно кричали о мучительном насилии. Её рвало соляной отравой на глазах у молчащей толпы граждан древнего города Ур.

      Ремесленники и торговцы, оставившие на время свои мастерские и лавки; фермеры и погонщики скота, приехавшие в столицу по делам и случайно оказавшиеся на месте экзекуции; несколько богато одетых граждан города в сопровождении рабов, пришедшие специально; городские зеваки, для которых это было развлечением; вездесущие босоногие мальчишки, лишь недавно надевшие набедренные повязки, как знак своего взросления – все они стояли плотным кольцом у арены наказаний. Кто-то смотрел на Иннашагу с жалостью, кто-то с любопытством, кто-то с осуждением. Равнодушных среди публики не было.

      Очередной керамический кувшин казался бездонным. В какой-то момент, уже потеряв чувство реальности и находясь в прострации и полузабытье, Иннашага с отчанием подумала о том, как ужасно несправедливо сложилась её жизнь и какой горькой, в сущности, была её судьба. Она одновременно испытывала позор, беспомощность, жуткую обиду, жалость к себе, но и ярость к своим обидчикам. Бедная женщина была готова и даже хотела разом прекратить все эти унижения и мучения, доставшиеся на её долю, и просто уйти в нижний мир предков, о котором никто из смертных не имеет ни малейшего представления. Но она была уже не одна в этой жизни. Иннашага не могла оставить на произвол судьбы недавно родившегося сына – своего драгоценного Балиха. Кто позаботится о нём, если её не станет?

      Иннашагу несколько раз подряд вывернуло наизнанку на глазах любопытной публики. Желчь вперемешку с солью испачкали её длинную белую полотняную тунику без рукавов, её красивое и стройное тело с тонкой талией, её плечи, грудь и лицо. Унизительное наказание замарало её душу. От врождённой гордости уже ничего не осталось. Она была растоптана и уничтожена.

      Сквозь пелену слёз, в полубреду Иннашага успела заметить злорадную усмешку её хозяйки Нинсикиль –