А чего мне было тогда не кивать? Мне Юлькино предложение свалилось на голову, как манна небесная. Оно меня спасло, как только чудо может спасти.

      2. Как просто – уйти с работы

      Я на тот момент только-только ушла с работы. Тоже – разве нормальный человек вот просто так, ни с того ни с сего, уйдет с хорошей работы? А я ушла. По собственному желанию. А если детальнее, по целому ряду идейных соображений, если их можно назвать идейными.

      Работала я много лет редактором известной ТВ-программы и наконец не вынесла. Вот ничего не вынесла: ни плохо скрытой рекламы, которую впаривают доверчивым домохозяйкам под видом горячей о них заботы, ни много чего еще, о чем теперь и вспоминать незачем. К тому же обстоятельства личные накатили. Влюбилась не ко времени. И чтобы разлюбить, надо было хотя бы не видеть каждый день на работе горячо, но напрасно любимого. А не встречаться не получается, когда работаешь вместе.

      Никаких заначек на случай черной полосы жизни у меня не имелось. Рассчитывать могу только на себя, к чему вполне приспособилась. Не знаю теперь, по какой причине мне казалось, что я рассчитала все правильно, когда подавала заявление об уходе. Дальнейшие действия виделись мне в тот момент логичными, разумными и даже вполне практичными. Сдаю свою двушку в центре, сама снимаю какую-нибудь однокомнатную халупонь на окраине, на разницу между ценами за эти два помещения и живу. Я одна – мне хватит, чтобы дух перевести и обдумать планы на будущее. Мне в тот момент это казалось делом первостепенной важности, потому что я слишком долго жила без планов и желаний. Вернее, они имелись, мои сокровенные желания, конечно же, как не быть? Но приходилось их душить, топтать, загонять поглубже… Такая жизнь…

      И вот когда я уволилась и нашла приличных жильцов в свою прекрасную недавно отремонтированную квартиру, и оставалось лишь подыскать вариант подешевле для себя, позвонил муж. Ну, то есть – бывший муж… То есть – очень-очень давно бывший… А именно – восемнадцать лет назад переставший им быть. Ровно столько, сколько теперь нашему с ним сыну.

      3. Первая, вечная и бесконечная…

      Бывают такие дуры, которые в восемнадцать лет уверенно выходят замуж по единственной, вечной и бесконечной любви. А беременеют и того раньше. Потому что в определенный момент жизни и девушки, и юноши оказываются временно без мозгов, а им-то кажется, что мозгов уже наросло более чем достаточно.

      Вот и мне так казалось. Я была просто железобетонно уверена, что знаю все лучше всех. Ну если не всех, то уж лучше мамы – это стопроцентно. Не возникало у меня на тот момент никаких сомнений в том, что у нас с Максом настоящая вселенская всепоглощающая любовь.

      А кто бы думал иначе? В меня влюбился самый красивый и перспективный парень школы! От одной этой мысли голова шла кругом. А какой он был нежный, трепетный со мной! Я что, гранитный утес? Разве могла я остаться равнодушной? Между нами такие электрические разряды пробегали, что даже целоваться казалось страшно. Мы так целый месяц и проходили, гуляя, – рядом, но боясь взяться за руки.

      Потом поцеловались… У меня тогда чуть сердце не остановилось совсем. Месяца два мы привыкали целоваться. Заходили в наш или его подъезд и целовались часами. Никакой другой возможности уединиться не было: у меня мать готовилась к защите докторской диссертации и вечно торчала дома, у него родительница – вообще домохозяйка.

      Но в марте, на последних в нашей жизни школьных каникулах, повезло нам несказанно: родители моего любимого полетели на неделю в Париж с Максовым младшим братом. Звали и старшенького, ясное дело, но он сослался на то, что не может себе позволить такую роскошь, должен готовиться к экзаменам. Что ж, причина уважительная, согласились родичи и улетели в город своей мечты и любви. Но вся любовь, похоже, досталась нам.

      Мы дорвались друг до друга, совершенно потеряв способность соображать. Мы не думали ни о чем и не боялись ничего. Вообще.

      Экзамены? Да тьфу! Дурацкие пустяки!

      Кто-то застукает? Ну – это никак невозможно. Некому.

      А что еще?

      Я один раз рыпнулась беспокоиться по поводу беременности – а вдруг? И Макс зашептал мне на ухо:

      – Любимая, маленькая моя, единственная! Ничего не бойся. Я с тобой и всегда буду с тобой. Ничего не будет. Иди ко мне. Иди…